Охотник сидел на ковре опавших дубовых листьев. Он обнюхивал землю, подталкивая носом упавшие желуди, словно тоже был не в восторге от просьбы Натана.
Волшебник хмыкнул.
— Даже в скучной жизни отыщется достаточно интересных событий, если жить очень долго. — Натан повернулся к Рэд. — Я и сам всегда был неплохим сказителем, написал много известных сказок. Возможно, ты слышала о Приключениях Бонни Дея? Или Балладе о генерале Утросе? Великие истории о человеческих судьбах.
— Ты был рожден пророком, Натан Рал. Некоторые могут сказать, что сочинять истории — твое ремесло, — едко заметила Никки.
Натан пренебрежительно отмахнулся.
— Да, некоторые сказали бы и так. Теперь, когда вселенная так сильно изменилась, я боюсь, что пророки только и способны, что сочинять истории.
Рэд поджала черные губы и продолжила:
— Из истории твоей жизни могла бы получиться книга, Натан Рал — и да, я обладаю магией, способной извлечь ее. Я знаю заклинание, которое могло бы сохранить все твои деяния в одном томе, и тогда твоя собственная история подойдет к концу.
— И то будет лишь первый том, — с восторгом заметил Натан. — И я готов начать новые приключения со своей помощницей Никки.
— Ничей я не помощник, волшебник, — возмутилась Никки. — Я твой компаньон, а точнее, охранник и защитник.
— Каждый человек, — сказала Рэд, — главный герой своей истории. Возможно, Натан считает тебя частью своей истории.
— Тогда он ошибается. — Никки и не думала смягчиться. — Книга жизни представляет собой биографию? Или это художественный вымысел?
Даже Натан усмехнулся, услышав это.
Ворон покинул свою ветку, пролетел вокруг поляны и сел на другой сук, словно хотел лучше видеть происходящее.
Ведьма поднялась со скамьи.
— Твое предложение заинтересовало меня, Натан Рал. Тебе многое предстоит сделать, даже если ты сам об этом еще не знаешь. — Когда она взглянула на Никки, ее растрепанные красные пряди качнулись, как сплетенные маятники. — Мне известно многое и о твоей жизни, Никки. Твое прошлое было бы сродни эпопее. Раз уж я все равно собираюсь применить чары сказания, может, и ты хочешь получить свою книгу жизни? Мне было бы приятно это сделать. — В ее небесно-голубых глазах плескалась настораживающая жажда. — Я знаю, что для тебя это тоже важно.
Никки подумала обо всех пережитых бедствиях, о совершенных темных деяниях, об изменениях, через которые она прошла, о поражениях и триумфах, которые остались позади.
Неужели Никки представляла собой некую ценность? Кроме нескольких свидетелей и жертв на ее пути, единственным человеком, который знал эту историю, была сама Никки.
Она одарила ведьму холодным твердым взглядом.
— Нет, спасибо.
После короткого колебания ведьма снисходительно взмахнула руками и с улыбкой повернулась к волшебнику.
— Значит, одна книга жизни для Натана Рала. — Она отошла от скамьи и поспешила к дому. — Сперва мне понадобятся некоторые припасы и приготовления. — Рэд сдвинула выцветшую кожаную шкуру, которая закрывала дверной проем, и нырнула в дом.
Понизив голос, Никки повернулась к Натану:
— Что у тебя на уме, волшебник?
В ответ он лишь улыбнулся и пожал плечами.
Рэд вернулась с маленькой чашей цвета слоновой кости, изготовленной из верхней части человеческого черепа. Ведьма села на каменную скамью рядом с Натаном и потянулась к нему:
— Дай мне руку.
Радуясь согласию ведьмы, Натан протянул руку ладонью вверх. Рэд взяла его пальцы, поглаживая один за другим со странной чувственностью.
— Это твои линии жизни, линии твоего духа, линии твоей истории. — Ведьма провела по линиям на его ладони. — Они отражают значимые события твоей жизни, как кольца дерева. — Она перевернула его руку, изучая вены на тыльной стороне ладони. — Сосуды рисуют карту твоей жизни по всему телу. — Пока она гладила его вены, Натан улыбался, словно ведьма заигрывала с ним. — Да. То, что нужно. — Рэд выхватила нож из потайного кармана в сером платье и провела острым, как бритва, лезвием по тыльной стороне ладони пророка.
Когда из вены хлынула кровь, Натан вскрикнул — скорее от неожиданности, чем от боли.
— Что ты творишь, женщина?
— Ты просил книгу жизни. — Она схватила его руку и перевернула ее ладонью вверх, чтобы кровь стекала в костяную чашу. — И что же мы, по-твоему, должны использовать в качестве чернил?
Она мяла его пальцы, чтобы кровь текла сильнее, а Натан выглядел обескураженным.
— Так далеко я не загадывал.
— Книга жизни человека должна быть написана чернилами, сделанными из его крови.