— Так мы наверняка наткнемся на какое-нибудь поселение, — согласился волшебник. — Мы все равно не видели ни доков, ни кораблей в этой части побережья.
— Я найду, где можно подняться, — вызвался Бэннон.
Он пошел вперед в собственном темпе, выбирая удобный маршрут и зигзагом поднимаясь по осыпающемуся песчаному склону. Никки с Натаном проворно шли за ним, и вскоре все они вышли на ветреную равнину, возвышавшуюся над прибоем.
Холодный резкий ветер гнал по небу прозрачные облака. Высокая пампасная трава и низкорослая растительность колыхались, словно по равнине в панике носилось невидимое стадо. Темно-зеленые кипарисы согнулись из-за постоянных штормов, их растрепанные ветви показывали направление преобладающих ветров.
Натан и Никки обсуждали дальнейшие планы, но шелест ветра уносил их слова от идущего впереди Бэннона. Он был не в настроении — а может, недостаточно смел, — чтобы говорить с красивой колдуньей. Ему хотелось услышать, где Никки выросла, была ли у нее идеальная жизнь, мирное детство, любящие родители.
На самом деле, Бэннону и не нужно было это знать — да и не хотелось. Он просто представил себе все это.
Натан вспугнул сидевшую в густой траве чернокрылую крачку и наклонился.
— Посмотрите, гнездо — и, что еще лучше, три яйца. — Он перекатывал их на ладонях. — Хорошее дополнение к завтраку.
Бэннон вернулся, чувствуя, как заурчало у него в животе.
— Яйца? Мы снова разведем огонь?
Они шли всего час.
— Нет нужды останавливаться. Позволь. — Никки забрала яйца из рук Натана и обхватила их пальцами.
Бэннон увидел поднимающиеся вверх завитки пара, и спустя несколько мгновений колдунья отдала ему яйцо. Скорлупа была такой горячей, что Бэннону пришлось поупражняться в жонглировании.
— Можем есть на ходу, — сказала Никки. — Нам нужно преодолеть большое расстояние, хоть мы и не знаем, куда идем.
Натан покончил с завтраком, выбросил счищенную яичную скорлупу, отряхнул руки и вытер их о штаны.
С высоты они видели, что береговая линия простирается к югу на многие мили. Холмы на материке поросли темными соснами и серебристыми эвкалиптами с отслаивающейся корой.
Трое путников поддерживали равномерный темп, и волшебник окликнул Бэннона:
— Мой мальчик, если увидишь еще один указатель, ведущий к Кол Адаиру, не забудь сообщить нам.
Бэннон с воодушевлением согласился, а затем понял, что Натан просто дразнит его. А если все же нет?
Он бросился вперед, осматривая местность, пробрался через изогнувшиеся кипарисы и принялся исследовать стволы сосен и терпко пахнущие кипарисы. Не найдя следов обитания человека, юноша задумался, не были ли они первыми людьми, ступившими на эту дикую землю. Он почувствовал смесь восторга и ужаса.
Остров Кирия был заселен много столетий назад; люди выращивали капусту и рыбачили, а единственным развлечением были случайные торговые корабли, заплывавшие в маленькую гавань. Бэннон долго притворялся, что у него было прекрасное детство: каждый сосед сердечно здоровался, все с радостью помогали друг другу, погода всегда была солнечная, стол ломился от еды, а в очаге даже в самые холодные зимние ночи горело пламя.
Он покинул это место... место, которого никогда и не существовало.
Его ограбили в темном переулке Танимуры. Он сражался с кровожадными сэлками, видел, как убивали его товарищей, и был уверен, что тоже погибнет этой ночью. Но он пережил кораблекрушение на неизвестном берегу. Ради этого он оставил Кирию, сильные кулаки отца и его пьяные крики, кровь. И котят...
Бэннон вздрогнул от воспоминаний. Он раздвинул высокие ломкие стебли пампасной травы, обошел пригорок и нырнул в шуршащие заросли кипариса, которые защищали от ветра. Даже страшные испытания этого путешествия были лучше Кирии. В разы лучше.
Исследуя местность, он вошел в лес и услышал журчание ручейка, который тек меж сосен и впадал в красивый круглый пруд с гладким песчаным дном. Он заметил серебряные всполохи мелких рыбешек, быстро уплывающих от его тени. Бэннон опустился на колени среди прибрежных трав и цветов, зачерпнул горсть холодной чистой воды и вволю напился. Пресная вода!
Он рассматривал шустрых рыбок, но они были слишком малы, чтобы возиться с ними. Если он сможет их поймать, целой горсти едва хватит, чтобы утолить голод. Но вода была чистой и вкусной. Он заполнил водой свой мех и вышел из сосен и эвкалиптов навстречу свежему ветру.
Теперь, разворошив свои самые темные воспоминания, Бэннон почувствовал, что идти стало легче. Да, он пережил много страданий, но он не будет унывать. Он напомнил себе, что покинул Кирию в поисках приключений — и нашел их. Крошечная потаенная часть его разума возразила, что он сбежал с острова в состоянии шока, отрицая все случившееся... но он снова отогнал эти мысли, моргая и рассматривая яркий мир. Он снова вдохнул чистый воздух.