Бэннон прыгнул вперед, не обращая внимания на дубинки, сети и мечи работорговцев. Рыжие волосы взмыли в воздух, и он нечленораздельно зарычал, разрубая шею одного из нападавших, а затем рассекая плечо другого.
— Твари! — заорал он.
Косой удар Крепыша вспорол брюхо очередному нападающему. Тот с ухмылкой посмотрел на свои змееподобные внутренности и потянулся, чтобы схватить рукой меч Бэннона. Но юноша отпрянул и крутанулся, отрубая врагу руку. Во власти бездумной ярости он отрубил и вторую руку, и теперь из обрубков хлестала кровь, заливая вывалившиеся внутренности.
— Так тебя быстро прикончат, мой мальчик, — предупредил Натан.
Волшебник побежал за Бэнноном, пытаясь не отставать, когда норукайцы навалились на этого ринувшегося в атаку безумца.
Один из вражеских копьеметателей швырнул в парня свое оружие, но Натан успел взмахнуть мечом; лезвие громко ударило по древку, сменив направление движения копья с костяным наконечником, и оно вонзилось между лопаток норукайца.
Работорговцы окружили швею Джэнн и накинули на нее сеть. Упав на землю, она боролась с путами. Ей удалось прорезать в сети дыру окровавленным ножом, но двое мускулистых норукайцев склонились над ней и замахнулись дубинами, чтобы оглушить ее. Приблизившись со спины, Натан ударил мечом одного из работорговцев. Когда его товарищ повернулся к Натану, Джэнн освободила руку и вонзила мясницкий нож в голень работорговца. Истошно закричав, тот потянулся к ножу в своей ноге, но Натан одним ловким ударом отрубил ему голову. Старый волшебник быстро освободил Джэнн от обрывков сети. Невысокая женщина, измученная и дрожащая, перешагнула через свою ловушку. К ним подбежал ее покрытый кровью супруг, преисполненный благодарности.
— Вы спасли ее. Спасибо, волшебник, — сказал Филлип и потянулся к жене, но ему в затылок вонзилась одна из сыпавшихся с неба горящих стрел. Покрытый смолой стальной наконечник вышел из его горла. Филлип потянулся и схватил стрелу, будто раздраженный тем, что она отвлекла его в такой важный момент. Джэнн закричала. Филлип повернулся, с тоской глядя на жену полными слез глазами, а затем рухнул замертво.
Бэннон закричал на небеса и стал рубить мечом дождь горящих стрел. Он набросился на двух норукайцев с такой яростью, что те отшатнулись. Натану пришлось броситься на помощь юноше, оставив Джэнн оплакивать мужа.
* * *
Пламя начало распространяться по деревне. Никки потушила столько возгораний, сколько могла, но все равно проигрывала битву с огнем. Она поняла, что, если не сможет отогнать налетчиков, будет уже неважно, сгорела ли бухта Ренда.
Жители деревни хорошо проявили себя в бою, но к этому моменту минимум тридцать человек были оглушены, схвачены и унесены на первый корабль работорговцев. Десятки норукайцев вернулись на борт корабля, громко топая по палубе. Из трюма доносилась громкая барабанная дробь, в такт которой поднимались и опускались весла — рабы на веслах выводили корабль из доков.
Никки призвала еще одну черную молнию и убила шестерых норукайцев, которые чувствовали себя в безопасности на отступающем корабле. Она понимала, что не сможет остановить судно, поэтому сосредоточилась на налетчиках на берегу.
Более сотни работорговцев продолжали атаковать. Они видели Никки и ее силу, и некоторые, видимо, решили, что прекрасная и могущественная колдунья станет ценной рабыней. Глупцы!
Один монстроподобный воин размахивал кистенем, в то время как двое других окружили Никки, держа перед собой сети. Должно быть, они сочли колдунью легкой добычей.
У нее не было на это времени. Она вытянула руку, указывая на норукайцев по очереди и быстро останавливая их сердца. Они попадали в собственные сети.
Пытаясь отдышаться, она согнула пальцы. Ей хватило бы сил создать еще один шар огня волшебника. Можно поджечь уходящий корабль работорговцев, но так она убьет всех на борту, включая пленников. Что бы они предпочли? Не ей решать. Нет, она будет сражаться с норукайцами здесь.
Никки призвала огонь волшебника, но не стала придавать ему форму большого шара, а послала в приближающихся врагов целую россыпь вспышек смертоносного пламени, затронув по крайней мере тридцать людей. Неумолимое пламя и не собиралось затухать; язычок огня волшебника даже размером с ноготь будет гореть, пока не прожжет свою жертву насквозь.
Норукайцы корчились и кричали, падая, как деревья от лесного пожара. Никки была истощена, потратив столько магии, но все же призвала обычный огонь и швырнула его на паруса и мачты двух кораблей. Крашеная ткань загорелась, и вскоре оба судна были охвачены огнем.