– Роб мечтает стать хозяином своей земли…
– Его мечты сбудутся! – уверенно воскликнула Экла. – А вот мои… Мои уже сбылись… на мгновенье. Я встретила замечательного человека, но как долго мы будем вместе?
Теперь она впервые позволила себе не кривить душой, дав волю тем мыслям, что досаждали ей всё последнее время.
– Тебя беспокоит молодость Даниэля? Он моложе тебя и может польститься на свою ровесницу? – предположила Анна.
Экла стремительно вскинула на сестру свои большие глаза, в которых отразилось столько невыразимой боли, что та испугалась.
– Ох, дорогая, прости! Я такая неловкая!
– Нет, Анна. К сожалению, ты права. Я боюсь именно этого, – уже с притворным чувством сожаления ответила Экла.
Больше она не позволяла себе пускаться на откровенность, ведь это могло выдать их с Даниэлем обман.
– Все мужчины непостоянны! – заключила Анна. – Мой муж старше меня – и туда же. Он изменяет мне. Я даже знаю с кем… Но он не уйдет из семьи – зачем ему это? Роберт труслив, когда дело касается будущего. Поэтому я прощаю его.
Прислонившись к стене, Экла с грустью глядела на сестру, но мыслями была далека от ее рассказа, ибо думала о Даниэле и его судьбе.
– Ты очень сильная, раз так спокойно говоришь об измене. Я бы так не смогла. Мое прощение не удержит нас под одной крышей. Я предпочту одиночество.
– Одиночество – хорошо, когда ты уверена в завтрашнем дне, – парировала Анна. – А когда ты бедна и с ребенком на руках, надо держаться вместе.
– О! – только и сумела вымолвить Экла, окончательно расстроившись. Прямой намек на ее благосостояние лишил ее желания продолжать разговор. Снова богатство чинило препятствия на пути простого общения.
С трудом Экла дождалась окончания трапезы. В желании сделать шаг навстречу она перебрала множество вариантов, а когда все, наконец, встали из-за стола, приблизилась к Роберту и с ласковой настойчивостью увлекла за собой в одну из комнат. Решение созрело, и Экла поспешила разделаться с проблемой как можно скорее.
Разговор получился коротким: госпожа Суаль осторожно предложила презентовать сумму, необходимую для выкупа земли, и Пэмбертон подхватил эту идею без зазрения совести. Он даже не потрудился изобразить удивление; он и правда знал, что будет именно так… Несмотря на отталкивающую внешность, великан стал удивительно приятен. Едва Экла извлекла чековую книжку, он с невиданной любезностью усадил ее за стол, снабдив всем необходимым. «Надеюсь, благодаря мне они станут немного счастливее», – думала женщина. Ее волновал не сам факт передачи денег, а осознание участия, выполнение своего долга перед родными. Она жила чувствами, тогда как люди вокруг нее делали своей целью иное…
В комнату влетела Эйприл – рука замерла над подписанием чека.
– Не марайте бумагу, мы всё равно не возьмем от вас ни цента! – истерично выкрикнула девушка.
Роберт метнулся к ней, его глаза налились кровью. Наверное, в эту минуту он был готов задушить дочь, но сохранить деньги.
– Вы не купите нас! Мы не продаемся! – дрожа от ярости, сыпала та. Со спутанными волосами, с глазами, горящими огнем, она стала маленьким бесенком, которого не усмирить.
– У, маленькая дрянь! – прохрипел Роберт, делая устрашающий рывок, но Эйприл выскользнула в дверь прежде, чем отец успел схватить ее за ухо.
– Не слушайте ее, госпожа Суаль! – в смятении пробормотал он, глядя на родственницу со страхом и мольбой.
– Я не слушаю, – машинально повторила она. – Это мое упущение. Я совсем не подумала, что такой подарок унижает ваше достоинство…
– Он не… не…- Роберт застыл посреди комнаты, словно рыбак, у которого сорвалась с крючка крупная добыча.
Экла не шелохнулась. Она прямо сидела за столом, сложив руки на коленях, только по лицу ее скользнула тень.
– Простите…- пролепетал Роберт.
– Не вините себя, – ласково ответила женщина.
Приблизившись к нему, она приняла его огромное тело в кольцо своих рук, как если бы это был не сильный мужчина, а ребенок.
– Я не обиделась, честно! Я дам вам эти деньги… в долг. Только подумайте: земля уже будет ваша, возвратить же деньги вы сможете по частям, без процентов и когда угодно! Полагаю, такой вариант послужит удачной альтернативой. Итак, что скажете?
Роберт разочарованно всхлипнул, уткнувшись в ее плечо.
– Молчание знак согласия! – заключила Экла. – Завтра же переговорю со своим поверенным. Где здесь есть телефон?
– В забегаловке Джонса, – рассеянно ответил он.
– Вот и отлично. Нам подготовят нужные бумаги. Всё по-честному! Я не буду торопить с возвращением долга. Ступайте и скажите Эйприл о моем решении. – Экла подтолкнула его к двери. – Надеюсь, девочка не слишком сердится на меня…
«Ох уж эти богачи! – мрачно подумал фермер. – У них совсем нет нервов – сплошные манеры», – и он с горечью увидел, как выписанный чек обратился в клочки серой бумаги.
11
Даниэль разговаривал с Анной, когда увидел мелькнувшую в дверном проеме Эйприл. Повинуясь смутному порыву, он покинул собеседницу и вышел в коридор, опираясь на тросточку. Здесь было темно, лишь из щелей двери, за которой доносился голос Эклы, пробивался свет. Казалось, что он исходит от этой солнечной женщины…
По коридору затопали чьи-то торопливые шаги. Вздрогнув, Даниэль отступил под прикрытие мрака, и почти одновременно с ним поравнялся женский силуэт. Хозяйская дочь быстро шла, держа что-то перед собой в крепко стиснутых пальцах. В секунду, когда полоска света коснулась ее, Даниэль различил блеснувшую сталь.
– Эйприл! – непроизвольно вскрикнул он, а затем выбросил вперед слабеющие ноги, жалея, что не способен двигаться с бесшумностью кошки.
Окрик замедлил шаг – девочка оглянулась. Даниэль настиг ее и обхватил, стиснул в кольце рук, шатаясь, теряя равновесие и едва не падая сам. Она не сопротивлялась. Сведенные судорогой пальцы разжались, и нож ударился об пол. Даниэль не отпускал девчонку до тех пор, пока твердо не убедился, что опасность миновала. Тем временем Экла в сопровождении Роберта вышла из комнаты. Даниэль слышал, как она пожелала хозяевам доброй ночи, а затем спокойно поднялась к себе.
– Что она тебе сделала?! Что?! – вполголоса воскликнул он, как следует встряхнув Эйприл.
Девушка зарыдала. Зависть к счастливо сложившейся женской судьбе рвала ее на части.
– Не говори никому, ладно? Экла хочет купить моих родителей, как покупает всех вокруг! Я не собиралась ее убивать. Я хотела припугнуть, чтобы она поскорее убралась восвояси… Не говори! – снова молила она. – Отец прибьет меня, если узнает…
Даниэль видел перед собой море слез, слышал беспрерывное шмыганье носом. Маленькое полудикое существо страдало рядом с ним от собственной злости. «Как, должно быть, она несчастна, – думал он, – несчастна от того, что не в состоянии понять чужой доброты, принять ее. От того, что видит во всем только дурное; от того, что живет по законам стаи…» Его охватила такая тоска и утомление, как будто само пространство вокруг наполнилось отравляющим смрадом. Захотелось вырваться на волю, без сожаления оставить этот дом и этих невежественных людей. Ах, как им обоим было бы тогда хорошо (ему и Экле), хорошо и спокойно. Они бы смеялись, шутили, резвились, бродили по зеленой траве, дышали прибоем… Не всё ли равно? Они были бы вместе навсегда. Но невидимые, неосознанные барьеры не пускали их в вольный мир, начинающийся сразу за порогом…
…– Дэни, что с тобой? Ты выглядишь так, как будто сражался с привидением!
Экла встретила его на лестнице, чтобы помочь преодолеть оставшиеся ступени. Он был взлохмачен и бледен. Горящие глаза искрились в полутьме нервическим блеском. Отказавшись сесть, юноша оперся о спинку кровати.
– Что с тобой? – повторила женщина, но его губы были плотно сжаты. Мысли роились тысячами новых опасений. Невидимое, враждебное плело вокруг нее – доброй и светлой – свои гадкие сети. Белый мотылек у открытого пламени, нежные ноги, ступающие по острию ножа… Быть может, минуту назад он спас ее от смерти – кто знает, как обернулась бы судьба…