Конь мотнул головой, и Кицунэ успокоил его, хлопнув по шее. Потом продолжил наблюдать за тем, как движется колонна беженцев и прикрывающие ее легкие конники. Санада, ведущий людей, развернул своего коня и попрощался с командиром, подняв вверх копье. Хаяи тоже поднял вверх ладонь, отвечая ему.
Вместе со своими приближенными он расположился на ближнем холме, с которого отлично были видны как готовящаяся в путь армия, так и покидающие сожженную деревню крестьяне.
– Двинемся прямо на запад, – обратился он к своим самураям. – Мы должны как можно скорей напасть на Змей, не дав им перегруппироваться и выйти в поход на Дом Спокойствия. Каждый день я буду назначать одного из вас в помощь разведчикам, для того чтобы у меня всегда были ваши подробные доклады. Если вы встретитесь с любым отрядом врага, вы должны его безжалостно уничтожать, ясно?
– Да, господин!
Крестьяне удалялись от деревни. Ополченцы же – яри асигару и лучники – тоже смело двигались вперед, но в противоположную сторону.
С востока задул ветер, как бы указывая направление марша. Кицунэ подстегнул коня и съехал с холма. Самураи двинулись за ним.
Те, кто никогда не бывал на войне, полагают, что самое плохое на ней – это битвы. Бой, кровь, визг коней, стоны раненых и убиваемых, бешеные возгласы и приказы, пробивающиеся сквозь общий шум. Это ошибочное представление.
Каждый, кто реально сражался, подтвердит, что самое мерзкое на войне – это неуверенность и скука. Это те враги, которых нужно победить первыми. И именно с ними схватились сейчас люди Кицунэ.
С тех пор как воины покинули деревню, они не видели ни малейшего следа врага. Колыхалась трава меж холмов, шумели кронами деревья в лесах на пути, но земля эта казалась будто бы спящей. Спокойствие, нарушаемое лишь шумом ветра, могло привести к тому, что воины потеряют бдительность, обманутся фальшивым чувством безопасности.
Именно поэтому Кицунэ постоянно рассылал патрули, по нескольку раз в день требовал информации от разведки, а ночью выставлял усиленные дозоры. Чувствовал, что это спокойствие – обман. А может быть, и ловушка.
– Сохраняйте бдительность, – приказал он, наверное, уже в тысячный раз за сегодня.
Самураи ответили энергичным возгласом.
Когда солнце начало клониться к западу, Кицунэ, чтобы несколько взбодрить уставших людей, приказал изменить строй колонны. Асигару-копейщики разделялись на два отряда по полусотне в каждом, чтобы прикрывать идущих в центре лучников. Фланги же прикрывали пешие самураи. Если бы враг атаковал с любой из сторон, его бы встретили ополченцы, сформировав Стену Клыков, а воины с катанами быстро ударили бы противнику по флангам. Сам же Кицунэ со своей конной гвардией мог бы атаковать в любом месте, пользуясь преимуществом в скорости, которое давали кони.
План был неплох, но внезапно возникли трудности с его воплощением.
Асигару тысячи раз отрабатывали смену строя. Кицунэ знал, что они могут перегруппировываться мгновенно. Но сейчас, среди зеленых равнин, они внезапно сбились с шага, натыкались друг на друга, вели себя как пьяные! Да и у лучников возникла проблема с поддержанием ровного строя, как будто бы вся их подготовка куда-то подевалась и они вновь стали группой новобранцев.
Но и самураи потеряли дисциплину! Несмотря на дважды переданные приказы, сигнальные свистки и знаки флажков сашимоно, воины стояли на месте.
– Что за черт?! – прошипел Кицунэ, чувствуя внезапную усталость. Усталость, а потом…
Облегчение!
Ему сделалось тепло, и он увидел, что пространство вокруг белеет, заполняясь густым туманом теплого пара. Мысли его оторвались от войны, поплыли куда-то далеко… опять к горячим источникам деревеньки Нарата!
К демонам эту войну! Провались они, эти Змеи! Зачем он, Кицунэ Хаяи, рискует жизнью ради какого-то дряхлого, а практически уже мертвого рода? Не лучше ли сразу пойти собственной дорогой? А может быть… да, эта мысль показалась ему особенно соблазнительной – создать собственный род?
У Нагата были крестьяне, владения, земли. Даже армия! Не было лишь вождя, способного их возглавить. Старец и больной ребенок? Что за бред – такому клану был нужен молодой и сильный вождь. Воин, способный не только поднять меч, но и прорубить им дорогу к собственному предназначению.
Кицунэ оперся ладонью на рукояти Самэ но Киба. Клык Акулы внезапно наполнил его редким ощущением силы. Он, Кицунэ Хаяи, заслуживал большего, значительно большего! Он не должен был вести эту армию куда-то на край света, но вернуться с ней в Дом Спокойствия и принять власть из дрожащих старческих рук.