— Держат, — подтвердил есаул.
— Ну, и добро. Выпьем за мир и дружбу между народами?
Григорий Денисов покачал головой и к рюмке не притронулся.
— Ну что, ссориться будем? — обиженно сказал старший лейтенант. — Чего вы все здесь как каменные? Что мы плохого вам сделали? Вы человек военный, я человек военный. Вам приказали сдаться, мне приказали вас взять под стражу. Судьба наша такая.
— Ага, — согласился Денисов. — Общая. Только вы по эту сторону колючки, а мы — по ту, господин старший лейтенант.
— Я вам не господин, — отбил Афанасьев, — Значит, водочкой нашей брезгуете?
— По запаху слышу — дрянь, — подтвердил Григорий.
«Вот падла!» — разозлился в свою очередь старлей.
— Так вам «Смирновской» принести?
— Может, вы меня еще и моими штанами со своего плеча порадуете? — разгоревшийся есаул не обратил внимания на очевидный речевой ляп. Как, впрочем, и уязвленный старлей.
—Слушайте, вы! — с угрозой сказал он, забыв, что собирался наладить с есаулом мирные контакты. — Сами нас пригласили, а теперь…
— А я вас никуда не приглашал! — казак тоже взял повышенный тон. — А захотите отвалить — плакать не буду.
— Ах ты, казачья морда! — Афанасьев перегнулся через стол. — Когда Советская Армия приходит, она уже никогда не уходит, понял?
— Ну, так мы тебя за шкирку отсюда выкинем, щенок! — взбеленился есаул. — Сид-дит тут, понимаешь, за МОИМ столом, хлещет из МОЕЙ рюмки сивуху свою поганую, жрет колбасу из МОЕГО холодильника, и МЕНЯ же, понимаешь, оскорбляет! Выставил, понимаешь, свою глупую ряху… Да мать твою я имел прогребучим прогребом в душу, бога, трех святителей и двенадцать апостолов!
Лучше бы Денисов не произносил слов «глупая ряха». Потому что вытянутое лицо Афанасьева действительно выглядело глуповатым. И констатация этого факта приводила советского офицера в бешенство. Перегнувшись через стол, Афанасьев ударил с левой, поскольку был левшой, но казак легко сблокировал удар, перехватил кулак десантника и рванул его на себя. Старший лейтенант, опрокидывая водку, корнишоны и колбасу, перелетел через стол.
Дальше драка шла с переменным успехом секунд десять. Потом набежали десантники и произошло то, что всегда происходит, когда пятеро наваливаются на одного (если, конечно, это не китайский боевик): Григория смяли, повалили на пол и стали бить ногами.
На счастье есаула, Афанасьев отходил так же легко, как и заводился. Он остановил битье лежачего и приказал оттащить его обратно в подвал, отметив явный провал своих дипломатических усилий.
Есаул пострадал не так сильно, как можно было подумать, глядя на его разбитое лицо. И причиной тому, что он пролежал, отвернувшись к стене, не шевелясь и не говоря ни слова, целый час, были страдания не физические, но душевные. Есаул чувствовал себя униженным. А будучи человеком гордым, он не мог избыть душевную муку стоном или громким ругательством. Гнев его не находил себе выхода.
Поэтому казачьи офицеры, согнанные в подвал, были уверены, что их командир избит до полусмерти.
— Ни хрена себе, с батькой разобрались, — сказал молодой хорунжий Петров.
— Выбирай выражения, Стас, — одернул его подъесаул Голованов. — Никто с ним не разбирался. Его избили. В кровь, в лежку. Позвали, вроде бы для приватной беседы, и наломали.
— Такая у них, оказывается, манера беседовать. — вставил сотник Башенков.
— Делать что будем?
— В смысле — что делать?
— В смысле, едрить-его, что делать, если сейчас еще кого-то из нас поволокут?
— Надо, господа, сделать так, чтобы никого никуда не волокли, — наконец-то подал голос Денисов. — Это, по-моему, самое верное
—
Ретрансляционный центр Роман-Кош, 1350
Гости нагрянули меньше, чем через полчаса. Две группы спецназа ГРУ на советских армейских джипах.
— Сэр? — раздался в «уоки-токи» голос Шамиля.
— Нет, — Верещагин, не отрываясь от мониторов, снял с предохранителя «беретту». — Еще рано.
— А когда будет не рано? — спросил Берлиани.
— Когда из машин выйдут все.
— Один стрелок останется.
Верещагин поднялся из кресла, сунул «беретту» в карман, бросив Кашуку:
— Заприте за мной дверь.
ОСВАГовец без единого слова выполнил приказание.
Капитан вышел из здания, где располагались технические службы, навстречу командиру спецназовцев — высокому старшему лейтенанту.