— Этот мир долгое время держал меня на грани, давил на меня, и мне удалось оставаться в стороне. Не знаю, что у тебя за дело, и я не знаю тебя, и мне уже приходится разгребать то дерьмо, что осталось от нарушенных обещаний. Добавки мне не нужно.
— Я же сказал, никакое мое дерьмо тебя не коснется, — напомнил он.
— А я сказала, что уже слышала это раньше, и вот я здесь, — парировала я.
Он уставился на меня, по его лицу по-прежнему ничего не возможно было прочитать, но что-то заставило меня думать, что оно не было бесстрастным, а настороженным и оценивающим, и он не подавал никаких признаков этого, но мне казалось, что он видит меня насквозь.
Потом он спокойно сказал:
— Шифт тебя поимел.
— Знаю, — также спокойно ответила я. Шифт все знал, он знал, что нужно Уокеру, и все равно послал меня, нарушил мои границы, лгал и швырнул меня в лапы огромного, ужасающего, молчаливого, только что вышедшего на свободу бывшего заключенного с врагами и пистолетом.
— На этот раз, если выйдешь за дверь, никто тебя не укусит. Если вернешься к нему, он найдет способ поиметь тебя еще хуже, после чего, ты, вероятно, уже не сможешь выйти за дверь.
Я сжала губы, затем разжала и прошептала:
— Я знаю.
— Я могу избавить тебя от этого.
Должна была признать, над этим определенно стоило подумать.
— Пятьдесят кусков, — продолжил он, — и любое место на планете. О Шифте я позабочусь.
Он не сводил с меня глаз. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он скрывал от меня эмоции, я это понимала. Хотя полагала, кто выучил покерфейс в тюрьме, вероятно, не будет открыто проявлять свои чувства. Но он не сводил с меня глаз, ни на секунду, и то, что он скрывал, он скрывал от всего мира, а не только от меня.
И он не бросался на меня. Не злился. Не кричал. Не угрожал. Сказал, что я могу уйти, и я ему верила. На самом деле, я верила во все, что он мне говорил. Мой детектор лжи был хорошо настроен, Ронни об этом позаботился. Кем бы ни был этот человек, он меня не обманывал.
И он мог избавить меня от Шифта, я это знала. Потому что Шифт его боялся, теперь я это понимала. Вот в чем была причина его безумного телефонного звонка. Он хотел убедиться, что Тай Уокер получит то, что хочет, и ему понравится то, что он увидит. Он использовал меня, чтобы угодить Уокеру, иначе тот спросил бы с Шифта за то, что ему причитается, по-другому.
И он был прав, я сматываю удочки, и пятьдесят тысяч долларов будут как нельзя кстати.
И я избавлюсь от Шифта.
Уеду подальше от этой жизни, стану чистой и свободной.
Чистой и свободной.
Наконец-то.
— Как долго продлится это, хм... дело? — спросила я.
Я не знала, увидела ли что-то, но могла поклясться, его тело расслабилось, даже если перемена была настолько незначительной, что казалась иллюзией.
— Не знаю, — ответил он.
— У меня работа.
— Хочешь избавиться от Шифта — уезжай из Далласа. А уехав из Далласа, ты все равно бросишь работу. С тем же успехом можно сделать это прямо сейчас.
Это было правдой. Хреново, потому что моя работа мне нравилась; я работала у Левенштейна почти десять лет. Но всегда знала, когда-нибудь я ее брошу, либо когда уйду от Ронни, либо когда Ронни рискнет ради нас и покончит с Шифтом.
Однако…
— Я не предупредила.
— Чрезвычайная ситуация, — сказал он.
— Что?
— Потребовалось срочно уехать. Тебе надо ухаживать за больной мамой. Лучше ей не становится, и ты не возвращаешься. Дерьмо случается. Они справятся.
— У меня нет мамы.
Он замолчал, на лице по-прежнему не отражалось ничего, кроме настороженности и оценки.
Затем он сказал:
— Отец.
— И его нет.
И снова я могла поклясться, что что-то произошло с его телом, хотя не была уверена, но на этот раз оно не расслабилось, а напряглось.
— Да плевать, кто это будет — бабушка, дедушка, без разницы…
Я покачала головой, показывая, что у меня нет ни бабушки, ни дедушки.
Он уставился на меня.
Затем прошептал:
— Иисусе.
— Долгая история, — пробормотала я.
Он снова молча уставился на меня.
Так продолжалось некоторое время.
Потом он произнес:
— Я уже сказал, у меня дел до хреновой кучи. Мне некогда давать тебе время на раздумья о возможном выборе. Сейчас или никогда. Или выходишь за эту дверь или остаешься и становишься миссис Уокер.
Я плотно сжала губы.
И воспользовалась наносекундой, которую он мне дал, чтобы обдумать свои варианты.
Затем я втянула в себя воздух.
— Можно мне первой принять душ?
*****
Tай
Телефон Лекси зазвонил, когда он выходил из магазина. Вытащив его из заднего кармана, он повернул его и увидел на дисплее код Колорадо — этот номер он знал. Открыв телефон, он приложил его к уху.