Дерьмо, дерьмо, гребаное дерьмо!
Не отрывая глаз от земли, я возвращалась по своим следам на снегу обратно к дороге, вынуждая себя двигаться быстро, чтобы сердце билось, а кровь бежала по венам, согревая тело, сохраняя моего ребенка в безопасности. Когда я выбралась на дорогу, услышала звон, дверь грузовика была открыта.
Ключи были там.
Забравшись в салон, я заставила замерзшие, дрожащие пальцы и такие же замерзшие, дрожащие ноги повиноваться сигналам мозга, но они действительно чертовски замерзли и сильно дрожали. Разворот в три приема превратился в семь. Но я развернулась, помчалась по дороге и остановилась перед крошечной хижиной, выбралась из грузовика и помчалась внутрь.
Ирв не двигался. Я подбежала к нему, встала возле него на колени и пощупала пульс.
Из его груди сочилась кровь, растекаясь вокруг тела.
— Держись, Ирв, — прошептала я, проверяя его карманы. — Пожалуйста, милый, оставайся со мной.
Телефон в заднем кармане. Как и у его сына.
Я включила его и провела по экрану большим пальцем.
Машинально позвонила Таю.
Раздался один гудок, затем:
— Папа, я не…
Желудок сжался, сердце ухнуло вниз, и я прервала его:
— Малыш.
Тишина, затем бормотание:
— Спасибо, бл*ть, спасибо, бл*ть. — Пауза, затем: — Ты в безопасности?
— Вро… вро... вроде.
— Хорошо, — отрезал он. — Мамочка, где ты?
— В дву... двух... часах от Карнэла. На север. Охотничий домик. В горах. Тай, я не знаю. Мы высоко. Я пыталась следить за всеми поворотами, но не могла. Их было слишком много. Мы где-то у черта на куличках. Но твой отец нашел нас и взял на себя Фуллера, чтобы я могла уйти. Он выстрелил в него, и, дорогой, у него сильное кровотечение. Я очень замерзла, а мне нужно перетащить твоего отца в грузовик Фуллера, но я не знаю, смогу ли, но если не сделать этого…
— Садись в машину, езжай куда-нибудь, отца оставь, — приказал он.
Моя рука обвилась вокруг шеи Ирва, и я прошептала:
— Я не могу его оставить. Он спас...
— Да, детка, спас. Не расплачивайся с ним отмороженными пальцами или нашим ребенком. Садись в чертов грузовик и доберись до безопасного места. Быстро.
Ладно, кто-то был напуган, а паника делала его властным и нетерпеливым.
Я понимала, поэтому прошептала:
— Хорошо.
— Заканчиваем разговор. Я вызову ему помощь, но хочу, чтобы ты звонила мне часто, даже если просто ведешь машину. Поняла?
— Да, малыш.
— Хорошо. Садись в грузовик, мамочка.
— Тай, — позвала я.
— Детка, в грузовик.
Я проигнорировала его и прошептала:
— Я убила Фуллера.
— Мамочка, пожалуйста, садись, нахрен, в грузовик.
— Ладно. — Я все еще шептала.
— Хорошо, — прошептал в ответ муж.
А потом исчез.
Я подошла к работавшему на холостом ходу грузовику, включила обогреватель и обыскала салон. Нашла аптечку и два одеяла. Порывшись в аптечке, не обнаружила ничего, что могло бы помочь при кровоточащей огнестрельной ране.
Схватив одеяла, я побежала обратно к Ирву и сделала все возможное, чтобы завернуть его как можно плотнее одним одеялом, накрыв вторым сверху и подоткнув со всех сторон. Пока я это делала, он пару раз застонал, но в сознание не пришел. И все же, стоны — это хорошо. Стоны означали жизнь. Я была согласна на стоны.
Я наклонилась, быстро поцеловала его в щеку и прошептала на ухо:
— Спасибо, держись крепче, останься в живых, мы поможем тебе, как только сможем.
Задержавшись на мгновение, хотя я никогда, за миллион гребаных лет не признаюсь в этом Таю, я рванула к грузовику, запрыгнула внутрь, захлопнула дверцу, щелкнула замками, переключила передачу и помчалась прочь.
*****
Тай
Телефон в его руке зазвонил, жена не отмечалась уже двадцать гребаных минут, поэтому он нажал «ответить», не глядя на экран, и приказал:
— Говори.
— Тейт, — услышал он. — Больница Аспен-Вэлли. И твой отец, и Лекси здесь. Он в операционной, ее осматривают.
— Хорошо, — сказал Тай, его сердце, легкие и желудок не расслабились ни на йоту.
— Ты далеко? — спросил Тейт.
Он посмотрел на спидометр. Потом в зеркало заднего вида и увидел патрульную машину, висевшую у него на хвосте последние полтора часа, но державшуюся на расстоянии.
Затем он обратился к Тейту:
— Еще полчаса.
— Хорошо, брат, — тихо сказал Тейт. — Быстро введу в курс дела. Тебе нужно это знать, и пока я буду рассказывать, ты должен держать себя в руках и спокойно вести гребаную машину. Потом тебе нужно переварить это. После чего забыть, потому что, приехав сюда, тебе нужно мыслить здраво. Ты всегда отвечал сам за себя, но теперь все изменилось. Теперь ты должен заботиться о жене.