Затем он опустил подбородок и руку, схватил бутылку, снова наполнил бокал и вернулся к кровати, приняв прежнее положение, но уже без руки за головой.
Я сделала глоток шампанского и подошла к кровати.
— Э-м… Тай, — позвала я, и он перевел взгляд с игры на меня. — Могу я задать тебе вопрос?
— Ага, — ответил он, но я поняла, это означает, что я могу спросить, но не значит, что он ответит.
Сделав глубокий вдох, я решилась.
— Не хочу указывать на очевидное, но… ты очень горячий.
Он уставился на меня, но ничего не сказал. Я тоже.
Наконец он спросил:
— Это вопрос?
Я покачала головой и объяснила:
— Я имею в виду, для чего тебе Шифт? Ты мог бы…
Он оборвал меня.
— Да, пять лет назад. А теперь — нет.
— Что это значит?
Его взгляд вернулся к игре.
Конец темы.
Я сделала глоток шампанского и перевела взгляд на игру. Потом повернулась к нему, и попробовала снова.
— Тай, — позвала я, он посмотрел на меня, но ничего не сказал. Поэтому я продолжила: — Мне предстоит играть роль твоей жены. Это будет трудно, я ни хрена о тебе не знаю.
Он снова уставился на меня, а потом сказал:
— Даешь и берешь.
— Что?
— Даешь и берешь, — повторил он. — Ты даешь, я беру. Потом я даю, а ты берешь.
— Хочешь сказать, что я рассказываю тебе о себе, а ты — о себе?
Он не ответил, но посмотрел мне в глаза, так что я восприняла это как «да».
Это я могу. Скрывать мне нечего.
— Что ты хочешь знать? — спросила я.
— Выбирай, чем хочешь поделиться. Я выбираю то, чем хочу поделиться.
Вполне выполнимо.
Я кивнула в знак согласия, сделала глоток шампанского, затем коснулась коленом кровати, села на бедро, опершись на руку, согнула колени и вытянула ноги.
— Тебе знаком Ронни Родригес? — спросила я.
И снова его глаза на мгновение задержались на мне, прежде чем он ответил:
— Знакомое имя.
Я снова кивнула. Он смотрел бейсбол. Он мужчина. Эти две вещи говорили мне, что имя Ронни ему знакомо, хотя события происходили очень давно.
— Он играл в баскетбол. За Университет Индианы. На полной стипендии.
Я замолчала, когда он кивнул и заявил:
— Стипендию он просрал. Стал употреблять дурь, толкать дурь товарищам по команде и продавать своих баскетбольных фанаток братьям по братству.
Да. Это был Ронни. Глупец. Или глупец, когда не был со мной, как в то время. Я находилась в Техасе, а он в Индиане принимал хреновые решения. Стероиды ему нужны были, как рыбе зонтик. Мечты юного баскетболиста. Дерьмовая жизнь. Планы. Безрассудство. Ему хотелось жизни, при которой прошлое стало бы блеклым воспоминанием. Хотелось заботиться о маме и сестрах, чтобы его девочки купались в золоте. Хотелось быть уверенным, что так все и произойдет, и хотелось получить страховку. А так как он занимался торговлей наркотиками и сутенерством, в конечном итоге, его поймали, стипендия накрылась, и он отсидел срок за то и другое. Он был рожден для НБА. Все так говорили. Он даже не собирался завершать обучение. Он бы пошел на это, как только бы его взяли в высшую лигу. А потом он все испортил.
— Мы начали встречаться, когда мне было пятнадцать, и оставались вместе до тех пор, пока четыре года назад он не получил семь пуль от конкурирующего дилера, который хотел заполучить территорию Ронни. Мы с его мамой выбрали закрытый гроб, потому что две пули попали в лицо, — поделилась я.
Уокер никак не отреагировал на эту шокирующую и трагическую новость о талантливом человеке, который потерял все таким ужасным образом. С другой стороны, Уокер накануне вышел из тюрьмы. Наверное, он все это слышал.
— Отсидев срок в Индиане, он вышел оттуда, вернулся в Даллас и стал партнером Шифта. Ронни занимался девочками, Шифт — наркотой, — сказала я. — Но Ронни убили из-за наркотиков Шифта.
Уокер опять ничего не ответил.
Сделав глоток шампанского, я повернула голову к телевизору, но игры не видела.
А потом, по какой-то странной причине, лежа на кровати в Вегасе с незнакомым мужчиной, я поделилась дерьмом, которым никогда не делилась ни с кем, кроме мамы Ронни и двух его сестер.
— Я любила его, безумно любила, — тихо произнесла я. — Полагала, что смогу встать на путь исправления, докажу ему, что жить праведной жизнью не так уж и плохо. У меня не было диплома. Я не была крутым баскетболистом. Но я сделала это, хоть и с трудом. Ронни не нравилось бороться, и не нравилось видеть, как это делаю я. Он потерял свою мечту, сбился с пути, связался с Шифтом, с которым был знаком, Бог знает, сколько времени, Шифт тащил его вниз все глубже и глубже. Я никогда не сдавалась, но и никогда не отпускала. — Я сделала еще один глоток шампанского и прошептала: — Надо было отпустить.