— Послушайте, бестолочь. Меня не интересует ваше имя, а интересует, где поп.
Старушка отложила спицы и встала. Спросила с любопытством:
— Зачем молодому отроку наш батюшка?
— Пожертвование, — Клюев погладил икону под правой мышкой.
Варвара оценила жест доброй воли:
— Окей, отец Серафим здесь. Только он занят.
Клюев переложил икону под левую мышку и почуял, как дерево наливается живительным теплом.
— Чем же он занят?
— Отец Серафим только что свершил Таинство Крещения, и сейчас на покое! Питает плоть духовной пищей! — добавила Варвара с целью принизить сопляка с иконой. — В алтаре!
Клюев без дальнейших разговоров пошел в алтарь.
— Куда!? — совсем не значимо заорала Варвара. Она прытко протянула заграбастую руку. — Кудааа?..
Рука цели не достигла, и схватила колебания воздуха. А в храме нарисовались мужчина и женщина, с робкими лицами. Клюев решительно шёл к алтарю. Варвара грубо смотрела вслед.
— Простите, — тихо вопросила парочка.
Старуха отвлеклась от солдатика и переключила внимание на новых гостей.
— Я вызываю полицию! — крикнула Варвара в лицо женщине.
Та боязливо вздрогнула и попятилась.
— Твоё счастье, что Амбарыч в город уехал! — рыкнула Варвара в лицо мужчине.
Тот боязливо вздрогнул и попятился.
* * *
Клюев смело вошёл в алтарь, подал икону полуголому священнику, и удалился через «чёрный ход».
* * *
Бабка Варвара проводила грубым взглядом робкую парочку, что торопливо сливалась в сторону входной двери. Протянула твердую руку к городскому телефону. Но случилось конкретное «Но»!
На месте телефона сидел Солнечный Кот, умеющий разговаривать по-русски:
— Варвара, не звони в полицию! Она здесь будет, но позже! Елико время не пришло!
— А, твою мать!?
— Верь мне! — Кот ухмыльнулся.
Раздался грохот тела о пол. Обморок — обычное дело при таких обстоятельствах.
14. Дилеммы бомжей
На Главной Столичной Помойке не было ничего необычного. И обычного тоже не было. А гуляла смерть. Ну, такая… смерть — с косой.
Прямо на палящем солнце лежали трупы Жоры, Тимы и Люсьена. Без одежды, благо трупы не потеют. И не мёрзнут тоже, кстати.
Тома пыталась сложить из половинок Зверя единое целое животное, только не получалось в силу объективных причин. На женской шее висела златая килограммовая цепь одного из мордоворотов.
Фёдор воскресил скрытую мечту, и изобразил киллера с армейским автоматом. И нечаянно застрелил вернувшегося Нацика, в автомате оказался забытый патрон.
В этот пикантный момент и подъехал Леонид. Тот самый мусоровозчик, который вчерась чуть не задавил Клюева на жёлтом сигнале светофора. Он вылез из кабины и тупо уставился на мафиозные трупы.
— Приехал властелин! — рабски констатировал Профессор и тут же по-барски прорычал. — Мы не рабы! — Он засучил рукава албанского пиджака, снятого с Люсьена. Жадность заявила Профессору, что никаких чувств, кроме неё — в мире нет и не было.
— Рабы не мы! — подошла к мужу Тома, взбалтывая воздух златой цепью аки кистенём.
— Придётся отдать Леониду армейский автомат. Это будет плата за его молчание, — провидяще пробормотал Фёдор, оценив рекомендующий взгляд босса.
— Сейчас мое слово не скрижаль, — веско заткнул в себе господские инстинкты Леонид, впервые рассмотрев кряжистые кулаки Профессора, в три раза мощней его собственных рук. — Молчать я не могу, но ведь молчать-то надо… Значит, договариваемся…
15. Второй Андрюшкин
В кабинет бандитского главаря впорхнул, подобно неуклюжей бабочке, личный секретарь Нафаня Андрюшкин — точная копия Аристофана Андрюшкина.
— А, мой толстый неуклюжий мотыль, — язвительно улыбнулся босс, традиционно сидящий за столом с ноутбуком. Ноги на столешнице, во рту сигара.
— Михал Михалыч! Вы плоско шутите — значит, имеете шикарное настроение! Или оно имеет вас?.. Ну, в общем, я вам сейчас его испорчу! — секретарь предвкущающе потер ладошки.
— Нафаня Андрюшкин! — возопил шеф. — Ты меня закрыл пухлой грудью от киллерской пули. И сразу же стал моей правой рукой. Вся братва удивляется. А всё моё врождённое чувство благодарности!..
Нафаня в умилении кивнул и привычно стал расстёгивать свой албанский пиджак.
— Что делаешь?
— Снимаю костюм.
Шеф спустил ноги со стола и нравоучительно сказал:
— Корона — тот предмет, что не снимешь, один раз одев, — он стукнул благожелательным кулаком по столу. — Ты мне показываешь шрам от пули даже в гостях у Морфея!..