18. О логике мафии
В кабинете по-прежнему находились двое. Михал Михалыч сосредоточенно сказал:
— Бомж признался, что рисунок Клюев понёс в храм, что рядом с Помойкой.
— Насущная задача ясна, — отозвался Нафаня. — Смотаться в церковь и забрать доску. Если святой отец будет мешать — грохнуть его! Разрешите только один вопрос?
Шеф молча кивнул. Взял из хьюмидора очередную сигару, понюхал и закурил.
— Что делать с трупами Жоры, Тимы и Люсьена? И надо ли искать мусоровозчика, и отбирать у него армейский автомат?
— Это два вопроса, а не один! — сообразил Михал Михалыч.
— Первый вопрос логически вытекает из второго! — не смутился Нафаня.
По темени босса пробежали две мысли:
— Трупы братвы пусть лежат там, где лежат. А армейским автоматом пусть владеет его новый владелец.
19. Явление Орхидеи-люба
Петровский парк города Москвы богат синими скамеечками и странными диалогами. Двое бомжей чапали между газонов, по извилистой бетонной дорожке. Некий худощавый очкарик встал со скамейки и преградил им дорогу. Убогий мужского пола отошёл в кустики, и очкарик остался наедине с женщиной.
— Я вижу, что ты любишь орхидеи, — без прелюдий заметил он.
— И чё дальше? — спросила конкретная Тома.
— Приходи к нам с Олесией. У нас ты всегда будешь накормлена и в тепле.
— А вы с Олесией — это кто? — недоверчиво перекрестилась Тома.
— Я — Орхидеи-люб! А Олесия — моя жена! — вдохновенно пропел очкарик. — И я вижу, что ты наш человек!
— Пойдём, певун, — без раздумий согласилась Тома. — Только погодим моего дружка, он отбежал на предмет посцать.
20. Вита и её папа
После церкви Клюев прямиком отправился к Вите. Всучил Ей букет полевых ромашек, а Она, поколебавшись, впустила парня в квартиру и проводила Его в гостиную.
— Я живу с папой! — строго констатировала пассия.
Парочка чинно опустилась на сиреневый диван.
— Я тебя сейчас глубоко возьму, Вита. А потом познакомлюсь с твоим папой. И мы будем вкусно обедать, — в глазах Клюева возник секс. Он лёг на сиреневый диван, и вознамерился лечь Виту. Однако девушка дала любовнику пощёчину:
— Ты обещал прийти вчера! Я и папа очень беспокоились! Вдруг ты мне изменил!
— У тебя необыкновенно заботливый папа, — несколько удивился Клюев.
— Я — его единственная дочь. А от тебя воняет мусором! Ты ночевал на помойке?
— Да, на Главной Столичной Помойке.
— Зачем? И с кем?
— Я спасал от Мафии старинную икону. Мне был Знак.
Вита подобрела и немного подумала:
— Ты спас икону?
Солдатик ответил ностальгическим кивком.
Ромашки с любопытством наблюдали за парочкой из столовой вазы.
— Папа будет скоро! — строго поднялась Вита с сиреневого дивана. — Сейчас пообедаем, за столом всё и обговорим.
Спустя 30 минут
Возле сиреневого дивана появился обеденный стол под парадной скатертью в кружевных розочках. Посреди стола находился обед: бутылка «Пунша», миска овощного салатика и тазик с котлетами; также пустые приборы — три тарелки и три ножа. Бокалов тоже три. На диване грел задницу мелкий самец, лет тридцати на вид.
Вита раскладывала вилки. В какой-то момент она строго улыбнулась:
— Наш мальчик помылся!
Чистый Клюев возник на пороге гостиной и стал растерянно переминаться. Самец вскочил с дивана, подбежал к Клюеву, насильно ему пожал руку, а затем насильно потряс:
— Привет, чувак! Наконец-то пожаловал. Между нами разговоры только о тебе!
— Здравствуй… Тебя как зовут?.. — Клюев сделал попытку улыбнуться.
— Молоток, чувак! Сразу на «ты» — это круто и здорово! А то дочурка приводила разных лохов — выкающих, сюсюкающих. Я — папа!
— Фиу! Ты похож на старшего брата, — честно изумился дезертир.
Отец закончил рукотрясение и шлёпнул Клюеву по загривку. Вита удовлетворённо кивнула.
— Секрет моей молодости в каждодневном сексе, чувачок! — похабно проржался папа. — Падай на стул. Чпокнетесь с дочкой сразу после обеда — так я решил.
Клюев сделал вид, что моложавый тятька не сумасшедший чудак и загрузил себя на стул. Когда не знаешь, как себя вести, — то лучше наблюдай и терпи неприятности. Есть, конечно, и другой вариант — радикальный, но дезертир предпочёл пока не шуметь… тем паче, что и армейского автомата у него больше не было.
Родственная парочка присела на сиреневый диван — напротив будущего мужа и зятя.