По этой причине секс у парочки случился в местной гостинице-забегаловке.
— Обалденный ты мальчик, — жеманно вымолвила Вита, распластав прекрасное тело на диване общего пользования. — Только… имей в виду, я сплю с тобой не ради денег.
— А ради чего? — блаженно потянул опустошенное естество Клюев.
* * *
— Ради денег, — промурлыкала Жанна. — Трахаться просто так считаю распущенностью и глупостью.
Баев походил на колбасу в бутерброде, прижатый с обеих сторон парочкой Особ Лёгкого Поведения. Его личная колбаса расслабленно сморщилась на животе.
Незадолго до «диванных валяний», солдат уехал в центр и навестил ж/д вокзал, где положил вещмешок с деньгами в камеру хранения. Потом заселился в один из «Палас-отелей» и пообедал в ресторане. Там его и увидела судьба в образе двух легкомысленных подруг.
День второй
— Банк обанкротился! — невозмутимо сказал Бакенбардыч.
— Да ладно! — не поверил Клюев, тиская автомат. — А как же мой вклад? Я вас сейчас убью!
— Убейте лучше его, — показал Бакенбардыч на Жору. — Он — всесильный управляющий, а я простой клерк.
Посреди кассового зала банка «Столичный капитал» расхаживал Жора, абсолютно не обращая внимания на суету вокруг: бегали потные мужчины, взбрыкивали женщины в мятых юбках, у порога понуро замерло несколько вкладчиков.
— Сука ты! — прошипел Клюев прямо в Жорину рожу.
— Что? — удивился управляющий.
— Сука — значит, собака женского рода! — ствол автомата больно уперся Жоре в живот.
Никто не обращал внимания ни на кого. Банкир намочил в штаны буквально. И Клюев гневно ушел.
Бакенбардыч растроганно моргал. Просто моргал, гладя свои романтичные бакенбарды.
* * *
— Смотри, у него автомат, — беззаботно заметил сержант Козлов.
— Это не просто автомат, а это армейский автомат, — настороженно поправил сержант Мышкин.
Полицейские парни тревожно взглянули друг на друга, и одновременно процедили:
— Мать твою! Дезертир-киллер!
— Точно — он! — воскликнул старшина Верблюдов. — Его рожа на горящей ориентировке!
Мизансцена развернулась в блоке камер хранения ж/д вокзала. Баев неловко стоял возле распахнутой ячейки: в одной руке — оружие, в другой — вещмешок денег.
— Все беды от женщин, — театрально улыбнулся Тимон. — Я потратился и хотел взять своё бабло, а теперь не смогу… — грусть разожгла ярость.
Автомат полыхнул красивым огнем, куцыми мазками изранив полицию. Плечо, грудь, бедро, живот, ещё плечо, сердце и снова сердц…
Тимон привычно закинул вещмешок за спину и прыгнул вперед. Старшина замешкался в падении и получил прикладом в голову, а дезертир… он уже бежал и бежал к выходу из вокзала. За последующие сто метров Тимон изранил ещё нескольких человек. Возле самых дверей Баева застрелили. Насмерть.
Деньги исчезли из вещдоков преступления. После. Куда именно — осталось загадкой.
5. Человек-полковник
Кворум офицеров армейской части был примерно таким же, как и в памятное утро бойни. Четвёрка ротных и два их начальника. Присоединился Заморышев — человек-полковник из военной прокуратуры. По кабинету плавало марево дыма: от пяти сигарет с табаком и одного косяка с анашой.
Заморышев пафосно (как и подобает любому главенствующему хмырю) декларировал:
— Господа офицеры, появилась новая инфа! Выявились личности гражданских покойников на Можайке. Трупы, до того, как они стали трупами — работали инкассаторами у Михал Михалыча, главаря московской мафии. Это были конкретные чуваки, что прошли кучу военных разборок! И вот у меня вопрос: каким-таким хреном два салаги смогли из прожжённых боевиков сделать покойников? — каждое слово подпирала властная интонация, раскрашенная множеством прокурорских оттенков.
Если не знаешь, что отвечать — скажи правду. Она самая короткая.
— Разрешите, товарищ подполковник, обратиться к товарищу полковнику? — молодецки спросил Андрюшкин.
— Разрешаю, — кивнул Гоголев.
— Товарищ полковник, бойцам просто повезло! — бойко доложил капитан, глядя в барственные зрачки Заморышева. — Фишка в том, что один из долбанных дезертиров — везунчик. Полноценный! Бесподобный! Волшебный! Он такой-такой весь экзотично-загадочный… — улыбка капитана нежным умилением залила кабинет, ширясь и цветя майским георгином.
— Аристофан прав! — неожиданно сказал Активин. — Драный дезертир Клюев горазд на удачу.
— Вы верите, товарищ полковник? — поддержал Пассив.