— Морпехи, черные береты, — сказал Оганесов.
— Сам вижу. Пойдем, поговорим.
Командира морских пехотинцев звали Александром Коцубой, он был в звании капитана и через каждые два слова говорил «нах», не развивая тему дальше. Видимо, нередко попадал в дамское общество и рефлекторно отсекал нецензурный хвост паразитного выражения:
— Со вчерашнего полдня тут, нах, сидим. Скучища смертная. Послали, нах, захватить базу гидросамолетов. Ну, захватили, нах…
— Так это не ваш самолетик тут летал? — невинно спросил Беляев.
— Нет, наши, нах, все здесь. Двенадцать штук, как один.
— А летчики?
— Тоже, нах. Нормальные ребята. Сидим, нах, водку пьем.
— Водку, нах, пьете? — Беляев пришел в бешенство. — Нас только что из Евпатории вышибли! Раненых полроты, а вы тут с ними водку пьете?
— Так кто ж знал? — оскорбился капитан. — С кем тут воевать? Одна рота охраны, рота обслуги, нах, и экипажи — вы что, нах, смеетесь?
— Слушай, капитан, мне не до смеха, — сказал Беляев. — Нам нужно, раз — людей, два — взрывчатку, если она у вас есть, три — за нами погоня. Здесь мы их не задержим, хотим взорвать мост.
Пока шли саперные работы на мосту между дамбой и берегом, Беляев вызвал к себе сержанта Ахмерова, командира отделения разведчиков. Убедившись, что поблизости нет Лени Оганесова, майор начал разговор.
— Ахмеров, ты помнишь, как Овсепяна инвалидом сделал?
— Помню, товарищ майор.
— Кто тебя тогда отмазал?
— Вы, товарищ майор.
— Так вот, Рашид, пришло время долг отдавать. Возьмешь машину, поедешь по дамбе, узнаешь, все ли там чисто. Если чисто — даешь три ракеты и едешь дальше — до Громова. Если кто-то есть — одну и деру. Задание ясно?
— Так точно, товарищ майор!
БМД Ахмерова укатила по дамбе на самой большой скорости. На противоположный берег озера они выехали с ветерком, проехали немного по дороге, осмотрелись… Кругом было чисто, вражеских машин не наблюдалось. Засаду Ахмеров исключил, поскольку спрятаться здесь было негде, голая степь. Он достал ракетницу и сделал три выстрела. Потом снова забрался в люк и хлопнул водителя по спине:
— Вперед.
Они почти доехали до Громова, когда увидели впереди на дороге беляков, вернее, два десятка вражеских боевых машин.
— Назад! — заорал Ахмеров. Машина начала разворачиваться и получила в борт ПТУР «Милан». Сдетонировал боезапас, и душа сержанта Ахмерова отправилась к Аллаху, в которого сержант не верил…
Сотник Башенков выругался со всей изобретательностью, которой славились казаки. Он не собирался отправлять экипаж БМД к праотцам, ему нужен был «язык». Но кто ж знал, что «милашка» угодит в «карусель». Это рулетка…
— Давайте-ка прибавим ходу, — сказал он, закончив тираду. — Сдается мне, они в Мирном не засидятся…
Князь Волынский-Басманов задумался. Не о проблеме «Ковчегов» — для него этой проблемы не существовало. Он задумался об истории с «Красным паролем». Мерзкая получается история. Похоже, комдивы убеждены, что приказ все-таки отдал он, Главнокомандующий. Хороши дела… Ему против его воли упорно навязывают роль главаря мятежников. Но кто? Черт возьми, и до полного ареста Генштаба, и до гибели Чернока он был не последней скотинкой в крымской армии! И приказывать ему могли считанные единицы людей! И вдруг бац — появляется Мистер Икс, который перепахивает всю историю на свой манер. Очень мило!
Князь Волынский-Басманов возненавидел Мистера Икс заочно, но сильно. Почти так же сильно, как любил себя — а себя он любил! И сейчас надо было вытаскивать свою любимую задницу из этой мясорубки.
Что ж, у него давно было слабое сердце. Даже особенно притворяться было не надо: пот на лбу уже выступил, вполне натуральный пот, сердечко от горестных раздумий застучало сильнее, и даже зеленый интерн услышит в его ритме всхлипы и хрипы. Осталось только обратить внимание на свое состояние.
От стола, за которым проходила телефонная конференция, он повернулся к креслу Шеина.
— Так что там… у нас… в Саках?
— Булатов не успевает, — коротко ответил Шеин.
Если что-то должно случиться, оно случится обязательно…
Могло прибыть подкрепление к красным. Могли у Дэвидсона кончиться боеприпасы. Произошло и то, и другое сразу.
Остатки десантного батальона и полроты спецназа, отступив из Качи, добрались до Сак. К ним прибавились два мотострелковых и танковый батальон, выброшенные из Севастополя. Атака, предпринятая ими совместно, была отбита крымцами с большим трудом. Красные наступали так ретиво, что местами бой перешел в рукопашную.
Отбив красных, командир егерского полка подполковник Дэвидсон выслушал неутешительные новости от начальника склада боеприпасов прапорщика Игонина: следующую атаку, по всей видимости, придется отбивать штыками.
Три часа назад на помощь из Евпатории была послана бронемобильная бригада подполковника Булатова. Опасаясь засады, Булатов пошел в обход озера Сасык. Дэвидсон и сам поступил бы так же. Но осторожность Булатова теперь могла обойтись Дэвидсону дорого…
— Готовьтесь, господа, — сказал он офицерам. — Anyway [25]нам осталось полчаса. Молитесь и раздавайте гранаты.
— Бригада только что вышла на связь! — доложил Лобанов. — В Саках будут через десять минут!
— Слава… Богу… — выдохнул Волынский-Басманов.
Окинув критическим взором его бледное лицо и влажный лоб, Шеин встревожился:
— Вам плохо, ваше высокоблагородие?
— Пустое… — Князь задохнулся и рванул ворот…
Начштаба высунулся по пояс в коридор и заорал:
— Медик!
В его голосе гремели властные модуляции, выработанные за годы службы младшим офицером. Медик не мог не появиться на такой зов. Медик не мог не сказать, что состояние князя крайне серьезно и его следовало бы госпитализировать.
Князь держался мужественно, отдавал сквозь таблетку последние распоряжения:
— Передайте командование Адамсу. И обязательно доложите мне о ситуации в Саках. Окажите Булатову любую помощь, любую… Нам нужен аэродром…
Саперные работы еще не подошли к концу, когда на майора Беляева свалились две новости: одна хорошая, другая — плохая.
Плохая заключалась в том, что на дороге показались преследователи.
Хорошая — в том, что плохую новость сообщили по радио, а значит, восстановилась связь.
— Черт, самолеты взорвать не успеваем, на х… склад боеприпасов — не успеваем… — То ли потому, что капитан Коцуба нервничал, то ли потому, что дам здесь не было, паразитное выражение он начал приводить без купюр.
— Ну, и пес с ними! Отход! Ничего, капитан, доберемся до места, свяжемся со штабом дивизии — и кончатся все наши мучения…
Коцуба и Беляев были все-таки хорошими командирами. Отход не превратился в паническое бегство, все вовремя оказались на дамбе, и даже успели снять экипаж БМП, прикрывавшей отход и подбитой.
Правда, перенервничал и напартачил взрывник: крутанул машинку слишком рано, пока головные танки и БМП белячков еще не доехали до моста. Взметнулся кверху столб воды и грязи, камни застучали по броне… Но они приносили куда меньше вреда, чем белогвардейские пули и снаряды. Сработай взрывник как полагается — и беляки еще долго вылавливали бы из воды раненых и убитых, и было бы им не до драки. А так они с дороги принялись молотить из своих пушек и пулеметов.
Десантники и морпехи отступили по дамбе — но едва они добрались до противоположного конца, как пушки и пулеметы ударили уже с другого берега: Афанасьев таки не удержал Кымыл-Мурун. Две головные машины загорелись, экипаж одной их них выскочил и попрыгал в озеро, водитель второй решил проблему радикальнее: направил БМД в озеро целиком.
В третьей ехал Беляев, командная машина которого была подбита еще в Евпатории.
— Стреляй! — заорал майор в шлемофон. — Стреляй, козел!