— А если я застряну где-нибудь без средств к существованию, не протянув до Терраны? — всплеснула я руками, надеясь на большее участие работника.
— Госистема отслеживает все браслеты. Особенно новорожденных и пробуждённых. Вы не пропадёте, — мотнул головой консультант. — Максимум, возьмёте кредит. Но я не советую. Процент будет большим, всё-таки вы — иностранка.
— Иностранка, — эхом повторила я.
— Иностранка, — подтвердил мужик и добавил, нагнувшись: — В Центрах Сна многие просыпаются не землянами. И даже не совсем людьми. 98% погруженных в криосон спят до востребования, но не у всех есть или были родственники. За здоровье и возможность увидеть будущее многие подписывали контракты с корпорациями, отказывались от своих прав и свобод. Таких будят спонсоры, лечат, вживляют мутации для большей производительности и отправляют работать за еду! Согласитесь, ничего общего с вашей ситуацией. — Мужчина усмехнулся так, словно выиграл спор. — Расслабьтесь, я научу вас пользоваться навигатором. Прошло то время, когда человек мог заблудиться на новой местности или не понимал иностранную речь… К сожалению, очки со встроенным переводчиком не входят в минимальный набор вашей программы, но вы можете подключить субтитры на браслете и синхронизировать с любой ретиновой поверхностью...
После нашего разговора, переполненного заковыристой терминологией, объяснять которую консультант посчитал лишним — следующий потерянный «клиент» выворачивал из коридора, — на душе остался неприятный осадок. Инвалидное кресло мне оставили. На выход указали. Выкатившись за карусельную дверь, вооруженная голографической картой и субтитрами, которые пикали и всплывали каждый раз, когда кто-то где-то выкрикивал слово не по-русски, я очутилась посреди оживлённой площади, окружённой массивными небоскрёбами, где небольшой кусок звёздного неба скрывала серая дымка — город под куполом? — и то тут то там вспыхивали рекламные вывески на всех языках мира. Неоновый свет расплывался по мокрому асфальту и стекал под канализационные решетки. Между высотными домами ездили прозрачные вагоны с пассажирами, были перекинуты мосты с зелёными зонами. Повсюду мелькали камеры, датчики, экраны — всё как писали в статьях о городах будущего с плотной застройкой. Одно бросалось в глаза, вернее, в нос — воздух. Ещё хуже, чем я помнила. Влажный, тёплый и затхлый, как в теплице.
Я подставила небу раскрытую ладонь. На белую кожу упали несколько тёмных, странно пахнущих капель. Словно квасом брызнули. Люди носили плащи, комбинезоны и шапки, чтобы не замараться — холода я не ощущала.
Покрутив головой, я вычислила нужный проспект и уже с большим энтузиазмом, чем прежде, покатилась в сторону железнодорожной станции. Вернее, «транспортного пути». Пешеходных переходов через наземные дороги не было, люди ездили на лентах, которые перебрасывались из одной зоны в другую по типу подвижного моста. Логикой двадцать первого века эти переходы с земли до площадей и парков между домами было не понять. Я ориентировалась на глаз. Инвалидное кресло, очевидно не приспособленное для вылазок на улицу, безбожно скользило и приходилось сильно хвататься за поручень, который, как полагается, двигался быстрее гусеницы.
На половине пути я стала присматриваться к людям будущего. Противогазы и маски, популярные в моё время, носили немногие. Ни чрезмерной пластикой, ни уродством народ не отличался, зато в глаза бросалось разнообразие рас: чернокожие, будто прямиком из Африки, индусы, индейцы… национальности, которые я видела раньше только по интернету! Все ходили парами, не всегда общей народности. Мужчина и женщина. Два мужчины. Ребёнок и взрослый. Один неизменно выглядел, как сопровождающий. Как секьюрити, грузчик или секретарь. Между собой они не общались и основным шумом гремела зазывающая в магазины реклама и сигналки автомобилей, чуть более модерновых, чем в 2093-ем. «Земля. Мы работаем над тем, чтобы сохранить её в первозданном виде» — гласили широкие плакаты.
Последний пролёт проспекта до «вокзала» дался особенно тяжело. Сердце забилось в ускоренном ритме, задрожали руки, по спине противно потёк пот. Очевидно, моя реабилитация не предполагала физические нагрузки так скоро. Чем дальше я отдалялась от Центра Сна, тем больше привлекала внимание своим физическим состоянием и одиночеством. Прохожие искали взглядом моего сопровождающего, не находили и оглядывались. Становилось не по себе. Как в будущем с безопасностью? На меня могли наброситься или камеры всё фиксировали?
Я сбавила скорость и покатилась вдоль цветастых витрин, наклоняя рычажок кресла.