— Но, пожалуйста, только самую чуточку, миссис Полгрей.
Она отперла буфет и, достав оттуда бутылку, отмерила виски еще более тщательно, чем чай, а я поймала себя на том, что мне интересно, что же еще спрятано в буфете. Теперь мы напоминали двух заговорщиков, и миссис Полгрей явно получала удовольствие от нашего разговора.
— Боюсь, мисс, — начала она, — вы будете шокированы.
— Ничего, продолжайте, — успокоила я ее.
— Дело в том, что сэр Томас Треслин — глубокий старик. И вот несколько лет назад он женился на этой молодой леди. Кое-кто говорит, что она всего-навсего какая-то комедиантка из Лондона. Как-то сэр Томас поехал туда с визитами, а вернулся уже с ней. Все соседи были поражены, мисс. Можете мне поверить.
— Верю и без труда.
— Говорят, что красивей ее во всей округе нет.
— Это тоже похоже на правду.
— О красоте надо судить по делам.
— Дела — делами, а красота — красотой, — заметила я.
— Мужчины падки на красивую внешность. И хозяин — не исключение, — признала миссис Полгрей.
— Если на эту тему идут пересуды, мне бы очень не хотелось, чтобы Элвина их слышала.
— Ну, конечно, мисс. Но вы правы, разговоры идут, а у этого ребенка слух, как у ночной птицы.
— А как вы думаете, Дейзи и Китти болтают на эту тему?
Миссис Полгрей наклонилась ко мне, и, почувствовав, что от нее попахивает виски, я с ужасом подумала, не пахнет ли от меня.
— Все болтают, мисс.
— Понятно.
— Поговаривают даже, что они не из тех, кто будет дожидаться церковного благословения.
— Что ж, может быть и так.
Я чувствовала себя отвратительно. Это гадко! Какая возмутительная мерзость и грязь! Как ужасно это должно быть для такой впечатлительной и легко ранимой девочки, как Элвина.
— Хозяин — человек увлекающийся, и он непрочь приударить за женщинами.
— И вы думаете… Она печально кивнула.
— Вот умрет сэр Томас, и в этом доме появится новая хозяйка. Им только осталось дождаться, чтобы он умер. А миссис Тре-Меллин… ее уже нет.
Мне не хотелось задавать следующий вопрос, но какая-то сила заставила меня это сделать:
— А при жизни миссис Тре-Меллин… все было так же?
Миссис Полгрей опять кивнула.
— Он часто навещал Треслин. Это началось почти с тех самых пор, как она сюда приехала. Иногда он уезжает поздно вечером, и до утра его нет. Что ж, он — хозяин, сам свои правила, устанавливает. Наше дело готовить, убирать, вести хозяйство или заниматься с ребенком… в общем, выполнять свои обязанности. И говорить тут не о чем.
— Так вы думаете, что Элвина просто повторила то, что всем уже известно? Что когда сэр Томас умрет, леди Треслин станет-таки ее мамой?
— Кое-кто считает, что это более, чем вероятно, а другие даже рады этому. Ее милость не из тех, кто будет вмешиваться в дела слуг, а я всегда говорила, что во всем должен быть порядок, — и она благочестиво добавила. — По мне пусть уж хозяин дома, где я служу, живет в законном браке, чем в грехе. Да и все так думают.
— А нельзя ли предупредить девушек не болтать на эту тему при Элвине?
— Это все равно, что приказать кукушке не куковать по весне. Я могу задать им такую взбучку, что с ног буду валиться от усталости, а все равно будут сплетничать. Ничего не поделаешь. У них это в крови. Да сейчас все девчонки таковы. Вот в наше время…
Я сочувственно кивнула, думая об Элис и о том, что связь ее мужа с леди Треслин развивалась на ее глазах. Неудивительно, что она готова была убежать с Джеффри Нэнселлоком. Бедняжка Элис! Что ей пришлось пережить замужем за таким человеком.
Миссис Полгрей была в разговорчивом настроении, и я решила воспользоваться этим и заговорить на другую тему, которая меня интересовала.
— Скажите, а вы никогда не думали о том, чтобы научить Джилли грамоте?
— Джилли! Это бесполезно. Вы, наверное, знаете, мисс, что с Джилли не все в порядке, — и миссис Полгрей постучала себя по лбу.
— Но она много поет, знает разные песни. Если она смогла выучить слова песен, то ее можно научить и еще чему-нибудь?
— Она — странное создание. Наверное, это связано с тем, как она появилась на свет. Я об этом редко говорю, но уверена, что вам уже рассказывали про мою Дженифер, — в голосе миссис Полгрей зазвучали новые нотки. Похоже, ей было жаль свою дочь, но это могло быть связано и с виски, ведь я не знала, сколько «капелек» она уже добавила сегодня в свой чай. — Иногда я думаю, что Джилли проклята богом. Мы ее не хотели… Да она еще совсем крошкой была… в колыбели… едва два месяца исполнилось… когда Дженифер не стало. Через два дня ее тело вынесло приливом. Ее здесь нашли, в бухте Меллин.
— Мне очень жаль, — сказала я мягко, но миссис Полгрей уже взяла себя в руки.
— Ее не стало, но Джилли-то осталась. А она с самого начала была не похожа на других детей.
— Может быть, она чувствовала произошедшую трагедию? — предположила я.
Миссис Полгрей бросила на меня высокомерный взгляд.
— Мы все, что могли, для нее делали — мы с мистером Полгреем. Он уж с ней носился!
— А когда вы заметили, что она не такая, как другие дети?
— Да когда ей около четырех было.
— И давно это было?
— Года четыре назад.
— Значит, они с Элвиной ровесницы. А она выглядит намного младше.
— Она младше мисс Элвины на несколько месяцев. Они вместе играют иногда… в одном доме находятся, да и возраст подходящий, понимаете. С ней несчастье случилось, когда ей было… дай бог памяти, да около четырех.
— Какое несчастье?
— Она играла на дороге, недалеко от сторожки. А хозяйка скакала верхом от дома. Она, хозяйка, была хорошая наездница. А Джилли возьми да и выскочи из кустов прямо под копыта. Ну и упала она и головой сильно ударилась. Счастье, что не насмерть.
— Бедняжка Джилли! — воскликнула я.
— Хозяйка очень расстроилась. Все себя винила, хотя она-то тут ни при чем. Джилли сама виновата. Ей много раз говорили смотреть по сторонам. Наверно, за бабочкой погналась или еще за чем. Джилли всегда нравились птицы, цветы, насекомые, ну и все такое. Хозяйка с ней потом много возилась. Джилли за ней бывало хвостом ходила и беспокоилась, когда та уезжала.
— Понимаю, — сказала я.
Миссис Полгрей предложила налить мне еще чаю, а когда я отказалась, налила себе, добавив в него виски.
— Джилли, — продолжала она, — родилась в грехе. Она не должна была появляться на свет. Похоже, Господь ее карает, ведь сказано же, что грехи отцов падут на детей.
Меня вдруг охватил гнев. Я не могла больше слушать такое.
Мне хотелось ударить эту женщину, спокойно попивающую виски и рассуждающую о том, что несчастье, постигшее ее внучку, — Божья воля. Как могли эти люди быть настолько невежественными, что им даже в голову не пришло связать странности Джилли с ее травмой. Нет, они считают это карой Божьей за грехи родителей, наказанием, ниспосланным свыше! Но я промолчала. В этом доме я вела борьбу с таинственными силами, и для победы мне нужны были союзники, все, кого можно было бы привлечь на свою сторону.
Мне хотелось понять Джилли. Утешить Элвину. Во мне вдруг проявилась любовь к детям, о существовании которой я раньше и не подозревала. Признаться, во мне открылось много нового с тех пор, как я приехала сюда.
Правда, была еще одна причина, по которой меня так занимали обе девочки. Они отвлекали от мыслей о Коннане Тре-Меллине и леди Треслин, сильно меня огорчавших и сердивших. Однако в то время я считала, что они вызывают только отвращение.
Поэтому, сидя в комнате миссис Полгрей и слушая ее, я ничего не рассказала ей о тех мыслях, которые меня обуревали.
В доме царило оживление. Должен был состояться бал — первый с тех пор, как умерла Элис, и целую неделю все только об этом и говорили. Мне с трудом удавалось засадить Элвину за уроки, а Китти и Дейзи так просто помешались: то и дело я натыкалась на них — крепко обняв друг друга, они пытались вальсировать.