Соревнования должны были состояться на большом поле неподалеку от деревенской церкви, и, когда мы подъехали, там уже собралось много народу.
Здесь нам пришлось разделиться, потому что соревнование, в котором участвовала я, как выяснилось, должно было открывать программу праздника.
Планировалось начать четверть третьего, но, как всегда, открытие задерживалось. Было уже двадцать минут, а мы все еще ждали начала церемонии.
Туман слегка поредел, но день все равно был пасмурным. Свинцовое небо казалось низким и тяжелым, и все вокруг подернулось влагой. Сильно пахло морем. Сегодня оно было спокойным, но чайки кричали как-то особенно тоскливо.
Вместе с другими судьями появился Коннан. Их было трое, все из числа местных помещиков. Как я и ожидала, Коннан был на Майском Утре, ведь Пират достался мне.
Деревенский оркестр заиграл старую корнуэльскую воинственную песню, которую с воодушевлением подхватили все присутствующие. Пели стоя, и гордые слова песни далеко разносились над полем.
В толпе я с удивлением заметила крошку Джилли, которая пела вместе со всеми. Она стояла рядом с Дейзи, и я надеялась, что та сумеет позаботиться о ребенке.
Она тоже увидела меня, но когда я помахала ей, тут же опустила глаза. Тем не менее я успела заметить ее улыбку, и от этого у меня стало легко на душе.
Я услышала за спиной звук копыт, и чей-то голос произнес:
— Неужели это сама мисс Лей?
Обернувшись, я увидела Питера Нэнселлока. Он был верхом на Джесинте.
— Добрый день, — ответила я, и мой взгляд задержался на его лошади.
— Только не говорите, что мы оба с вами участвуем в одном и том же виде программы, — воскликнул Питер Нэнселлок.
У меня на спине красовался номер, прикрепленный одним из организаторов соревнований.
— Вы тоже выступаете? — спросила я. Он повернулся ко мне спиной, и я увидела, что у него тоже приколот номер.
— У меня нет никаких шансов, — сказала я.
— Вы боитесь проиграть иве?
— Я боюсь проиграть Джесинте, — ответила я.
— Мисс Лей, у вас была возможность сегодня выступать на ней.
— Вы знаете, что вы наделали? В конюшне только и говорят об этом случае с Джесинтой. Вы просто сумасшедший.
— Да не все ли равно, о чем болтают в конюшне?
— Мне не все равно.
— Я вас не узнаю. Вы всегда такая рассудительная.
— Гувернантка вынуждена прислушиваться к мнению всех без исключения.
— Вы не обычная гувернантка.
— А знаете, мистер Нэнселлок, — легко заметила я, — мне почему-то кажется, что все гувернантки в вашей жизни были необычными. Будь это не так, они скорее всего не оставили бы и следа в вашей памяти.
Пришпорив Пирата, я оставила Питера Нэнселлока одного и больше не говорила с ним до начала соревнований. Он выступал передо мной. Наблюдая за ним, я подумала, что они с Джесинтой как одно целое. Кентавр. Кажется, так называется существо, у которого тело коня, а голова и плечи мужчины.
— Изумительно, — громко вырвалось у меня, когда, искусно преодолев все расставленные барьеры, он галопом объехал поле. На такой лошади любой может стать победителем, едко заметила я про себя.
Он закончил выступление под громкие аплодисменты. Мои аплодисменты были еще впереди.
Мой взгляд упал на Коннана Тре-Меллина на судейской трибуне.
Наклонившись к шее коня, я прошептала:
— Помоги мне. Пират. Я хочу, чтобы ты победил Джесинту и выиграл приз. Я хочу показать Коннану Тре-Меллину, что я кое-что умею. Помоги мне, Пират.
Конь напрягся и слегка подался вперед. Я знала, он услышал призыв в моем голосе.
— Вперед, Пират, — шепнула я. — Мы победим. Кажется, мы прошли дистанцию не хуже Джесинты. Я услышала взрыв аплодисментов, когда, закончив программу, покидала поле.
Пришлось ждать, пока выступят все участники, записавшиеся в этот вид соревнований. Я была рада, что результаты решили объявлять в конце каждого вида. Гораздо интереснее узнать имена победителей сразу после выступления. Мне всегда казалось, что когда победителей объявляют только в конце состязаний, это снижает интерес и удовольствие зрителей.
— В этом виде первое место заняли сразу два участника, — объявил Коннан. — Они набрали равное число очков. Это очень необычно, но я счастлив сообщить, что победителями стали мисс Марта Лей на Пирате и мистер Питер Нэнселлок на Джесинте.
Мы подъехали к судейской трибуне получить свои призы.
Коннан сказал:
— Призом является вот эта серебряная ваза для цветов. Поскольку мы не можем поделить ее пополам, вазу получает дама.
— Разумеется, — сказал Питер.
— Но вы получаете серебряную ложку, — сказал ему Коннан. — Утешительный приз за то, что разделили первое место с дамой.
Нам вручили наши призы. Когда Коннан передавал мне мой, он улыбался и был очень доволен.
— Великолепное выступление, мисс Лей. Я и не знал, что Пират способен на такое.
Похлопав коня по шее, я сказала, обращаясь скорее к нему, чем к кому-либо другому:
— Лучшего партнера нельзя и пожелать. Затем мы с Пиратом отъехали, держа в руках наши трофеи: я — свою вазу, а он — ложку. Питер сказал мне:
— На Джесинте вам бы не было равных.
— Мне все равно пришлось бы соревноваться с вами, даже если бы вы были на другой лошади.
— Джесинта выиграет любую скачку… только посмотрите на нее. Само совершенство, не так ли? Ну, да что теперь об этом. Вы получили свою вазу.
— Я всегда буду думать, что она не совсем моя.
— Составляя букет в этой вазе, вы всегда будете думать: половина ее принадлежит тому человеку… как бишь его звали? Он всегда был со мной таким нежным, а я — несколько язвительной к нему. Как я сейчас раскаиваюсь в этом!
— Я очень редко забываю имена, к тому же в моем поведении я не нахожу ничего достойного сожаления.
— Мне кажется, я знаю, как разрешить проблему с вазой. А что, если нам зажить одним домом? Она займет в нем самое почетное место. Мы сможем называть ее «наша ваза», и оба будем счастливы при этом.
Меня разозлило его легкомыслие:
— Мы вряд ли будем счастливы в чем-либо другом, — ответила я, отъезжая.
Я хотела быть рядом с судейской трибуной, когда наступит очередь Элвины. Я хотела видеть лицо Коннана во время выступления его дочери. Я хотела быть рядом, когда она получит приз — а в том, что она его получит, я не сомневалась. Элвина мечтала о победе и немало для нее потрудилась. Ей не составит большого труда преодолеть барьеры.
Когда начались соревнования среди восьмилетних младшей группы, я с нетерпением ждала появления Элвины. Почти все дети уже выступили, а ее все не было. Соревнование закончилось, и объявили результаты. Элвина так и не появилась.
Меня душили слезы разочарования. Она испугалась, в последний момент испугалась! Все мои усилия напрасны! В решающую минуту вернулись прежние страхи.
Пока раздавали призы, я стала искать Элвину, но тщетно. Вот-вот должны были начаться соревнования для старшей детской группы. Тут меня осенило: она вернулась домой. Я вообразила ее отчаяние — после всех наших разговоров и тренировок мужество покинуло ее в самый критический момент.
Мой триумф теперь казался ничтожным и пустым. Мне захотелось уйти и поскорее найти Элвину, успокоить ее, потому что, несомненно, ей понадобится мое сочувствие.
Я вернулась в Маунт Меллин. Расседлав Пирата, я быстро обтерла его, налила воды, положила охапку сена в стойло и направилась к дому.
Я зашла с заднего крыльца, дверь была не заперта. В доме было очень тихо. Кроме миссис Полгрей все на празднике в деревне, догадалась я, а она скорее всего отдыхает в своей комнате.
Поднимаясь по лестнице, я позвала Элвину.
Ответа не было, и я бегом направилась в ее комнату через классную. Возможно, она и не возвращалась домой. Тут я вспомнила, что не видела Принца в конюшне. Но я не проверяла его стойло.
Я зашла к себе и в нерешительности остановилась у окна. Вернусь назад, решила я. Она, наверное, все еще там.