— Так-то оно так, но к чаю она всегда домой возвращается. Я прямо-таки ума не приложу, что с ней могло приключиться.
— А в доме искали?
— Да, мисс. Где уже только не искали. И Китти с Дейзи искали, да и Полгрей тоже. В доме ее нет.
— Хорошо, я помогу вам. Идемте.
И вот вместо того чтобы лечь спать, я отправилась на поиски Джилли.
Я тоже начала беспокоиться, потому что после сегодняшних событий ждала чего угодно. Куда могла подеваться крошка Джилли? Что могло с ней случиться? На это тут же нашлось не меньше тысячи ответов. Перед мысленным взором рисовались картины одна другой страшнее. А вдруг она случайно забрела на берег, оступилась и упала с обрыва в море, и теперь волны прилива безжалостно бросают о камни ее тело в бухте Меллин точно так же, как восемь лет назад эти волны выбросили на берег тело ее матери?
Нет, так нельзя! Это уже слишком. Наваждение какое-то! Джилли просто заснула где-то в лесу, она ведь туда часто ходит, убеждала я себя и тут же опровергала собственные аргументы: но в лесу-то она не может заблудиться — она знает его как свои пять пальцев.
Тем не менее я направилась в лес, громко выкрикивая: «Джилли! Джилли!»; туман, который с наступлением темноты опять сгустился, ватным облаком окутывал меня, заглушая голос, но я продолжала поиски. Интуиция подсказывала мне, что девочка не потерялась, а где-то прячется.
Так оно и оказалось. Нашла я ее на поляне, окруженной небольшими елочками, где уже видела ее несколько раз. Вероятно, это место служило ей своеобразным убежищем.
— Джилли! — позвала я ее. — Джилли! Услышав мой голос, девочка быстро вскочила, готовая бежать, но задержалась, когда я снова заговорила:
— Все хорошо, Джилли, успокойся. Я здесь одна и не сделаю тебе ничего дурного.
Она была похожа на маленькую фею, с удивительными белыми волосами, которые спускались ей на плечи.
— Трава же совсем мокрая, ты простудишься. От кого ты прячешься, Джилли?
Большие глаза не отрываясь смотрели на меня: я точно знала, что искать спасения в лесу ее заставил страх.
Если бы она только заговорила со мной! — подумала я. Если бы только объяснила!
— Джилли, — снова обратилась я к ней, — мы ведь с тобой друзья, ведь правда? Ты же знаешь, я такой же друг, каким была тебе госпожа.
Она кивнула, и мне показалось, что страх в ее глазах пропал. Похоже, раз увидев меня в верховом костюме Элис, она каким-то странным образом мысленно поставила нас в один ряд.
Я прижала девочку к себе: ее платье, волосы, лицо были влажными на ощупь, даже на бровях и ресницах осели крошечные капельки тумана.
— Да ты совсем замерзла, Джилли. Она позволила мне обнять себя.
— Пойдем, Джилли, — сказала я, — пойдем домой.
Твоя бабушка очень волнуется, она не знает, где ты и что с тобой случилось.
Она не сопротивлялась, когда я вела ее на опушку, но шла неохотно.
Я крепко прижимала ее к себе одной рукой, затем спросила:
— Ты сегодня днем ходила смотреть, как выступают» лошади?
Она повернулась ко мне и, вцепившись ручонками в платье, уткнулась в него лицом. Я чувствовала, что она вся дрожит.
Меня осенило: я поняла, что произошло. Эта девочка подобно Элвине смертельно боится лошадей. А как же иначе? Она же чуть было не погибла под копытами. И так же, как Элвина, она испытала сильное потрясение, но в отличие от Элвины Джилли не оправилась от испуга, потому что рядом не оказалось никого, кто помог бы рассеять внезапно окутавшую ее мглу.
Здесь, в туманном лесу я осознала, что в этом мое предназначение: я не отвернусь от бедного ребенка, которому так нужна моя помощь.
Сегодня днем она снова сильно испугалась. Увидев Элвину под копытами лошади, она вспомнила, что произошло с ней самой. Ведь прошло всего четыре года.
В эту минуту в отдалении я услышала стук копыт и крикнула:
— Ау-у! Я нашла ее.
— Еду, мисс Лей.
Огромная радость захлестнула меня. Это был Коннан.
Наверное, по возвращении из Маунт Уиддена ему сообщили, что пропала Джилли, и он тоже присоединился к поискам.
Он выехал на поляну, и Джилли еще теснее прижалась ко мне, пряча лицо в складках платья.
— Она здесь, — сказала я, когда он подъехал ближе. — Бедная девочка совсем выбилась из сил. Возьмите ее к себе.
Он наклонился в седле, чтобы поднять ее, но Джилли отпрянула.
— Нет! Нет! — закричала она.
Коннан был поражен, услышав, что она вдруг заговорила, ведь все считали ее немой. Но я уже не удивилась: я уже знала, что Джилли не лишилась дара речи, но говорит только в минуты сильных переживаний.
— Джилли, — попыталась внушить я ей, — мистер Тре-Меллин посадит тебя к себе в седло, а я буду идти рядом и держать тебя за руку.
Она затрясла головой.
— Посмотри, — продолжала я. — Эту лошадь зовут Майское Утро, и она очень хочет тебя подвезти, потому что знает, что ты устала.
Джилли со страхом посмотрела на лошадь, и я решила действовать быстро.
— Держите ее, — сказала я Коннану, и он, наклонившись, ловко подхватил Джилли и усадил впереди себя. Она стала вырываться, но я ее успокаивала.
— Не бойся, тебе ничего не угрожает, мы уже скоро будем дома. А там тебя ждет кружка теплого молока с хлебом, потом ты ляжешь в свою удобную теплую кроватку. Я всю дорогу буду идти с тобой рядом и держать тебя за руку.
Девочка уже не пыталась вырываться, только крепко сжимала мою руку.
Так закончился этот странный день.
Передавая Джилли в руки ее бабушки, Коннан нежно улыбнулся мне. Это была удивительно приятная улыбка, именно улыбка, а не привычная усмешка.
Я направилась к себе, испытывая чудесную легкость во всем теле. Подобно туману в лесу она окутывала меня со всех сторон, переполняла сердце радостью, но было почему-то и немного грустно. Почему? К чему лукавить. Конечно же, я давно догадалась, что со мной случилось. А сегодня все стало окончательно ясно. Я поступила глупо, глупо как никогда. Впервые в жизни я полюбила, полюбила человека, который принадлежит совершенно иному миру. Я влюбилась в хозяина замка Маунт Меллин и, боюсь, он догадывается об этом.
Я заперла дверь, разделась, вылила настойку, которую мне дал доктор Пенгелли, и легла в постель.
Но перед тем как лечь я подошла к зеркалу и, взглянув на себя, рассмеялась: в ночной сорочке из розовой фланели, тщательно застегнутой на все пуговицы, я мало соответствовала придуманному образу. И тогда строгим «гувернантским» тоном я громко сказала самой себе:
— К утру ты образумишься! Благодаря настойке доктора Пенгелли ты отлично выспишься и придешь в себя.
Последующие несколько недель были, пожалуй, самыми счастливыми за все время моего пребывания в Маунт Меллине. Очень скоро выяснилось, что Элвина не пострадала сколько-нибудь серьезно. Я была в восторг от того, что она не только не утратила желания продолжать наши прогулки, но живо интересовалась самочувствием Черного Принца, ничуть не сомневаясь, что снова скоро сядет верхом.
Через некоторое время мы сможем возобновить занятия, и Элвина была этому рада. А пока я научила ее играть в шахматы. Она поразительно быстро освоила игру. Когда я соглашалась играть без ферзя, чтобы уравновесить силы, Элвина даже ставила мне шах.
Я была счастлива, но не только оттого, что Элвина выздоравливает и хорошо занимается, а и потому, что Коннан был рядом. Удивительно, но он принял к сведению все, что я наговорила ему в тот день, когда с Элвиной произошел несчастный случай, хотя ни словом не обмолвился, что помнит наш разговор. Теперь он часто навещал Элвину и приносил ей книги и загадки, которые, по его мнению, могли быть ей интересны.
Еще в самом начале я сказала ему:
— Ваше присутствие доставляет ей гораздо больше удовольствия, чем все те подарки, которые вы ей привозите.
Тогда он ответил мне:
— Если она действительно предпочитает меня книгам и игрушкам, то она очень странный ребенок.
Мы оба улыбнулись, и я снова отметила, что у него теперь совершенно иное выражение лица.