Она откинула крышку сундука. Чувствовалось, что она взволнована, а я была так рада, что мне удалось найти ниточку к ее сердцу, что позволила себе на какое-то время забыть о том, что я гувернантка.
В сундуке лежали платья, юбки, шляпы и обувь.
Элвина быстро произнесла:
- На чердаке еще больше одежды. Огромные сундуки с платьями, в которых ходили еще бабушки и прабабушки. Когда у нас бывали гости, они любили надевать старую одежду и разыгрывать спектакли.
Я вынула дамскую шапочку из черного бобра - несомненно, это была шапочка для верховой езды. Я надела ее, и Элвина рассмеялась. Ее смех растрогал и взволновал меня гораздо сильнее, чем какое-либо другое событие с момента моего появления в этом доме. Это был смех ребенка, который не привык смеяться: смущенный и какой-то виноватый. Я твердо решила, что отныне она будет смеяться часто, не испытывая при этом ни малейшего чувства вины или стыда.
Внезапно она замолчала, словно вспомнив о том, где находится.
- У вас в ней такой забавный вид, мисс, - сказала она.
Я встала и подошла к зеркалу. Определенно я выглядела не так, как всегда. Глаза блестят, а волосы под черным мехом отливают бронзой. Я решила, что выгляжу несколько более привлекательно, чем всегда, и что Элвина именно это имела в виду, сказав, что у меня забавный вид.
- Сейчас вы совсем не похожи на гувернантку, - объяснила она, извлекая из сундука платье из черной шерсти, отделанное тесьмой и бахромой, с голубым воротничком и манжетами. Это была очень элегантная амазонка Приложив платье к себе, я сказала:
- Думаю, оно мне подойдет.
- Примерьте его, - предложила Элвина и добавила, - только не здесь. Наденьте его у себя. - Казалось, что ее внезапно охватило желание поскорее уйти из этой комнаты. Она бегом бросилась к двери.
Я подумала, ей не терпится начать урок, а времени у нас не так уж и много, так как нам нужно успеть вернуться к чаю, который в Маунт Меллине подают ровно в четыре.
Взяв платье и шапочку, я направилась в свою комнату, а Элвина поспешила к себе. Оставшись одна, я немедленно примерила амазонку.
Не могу сказать, что платье сидело идеально, но поскольку у меня никогда не было дорогих нарядов, я с готовностью забыла о том, что оно тесновато в талии, да и рукава несколько коротковаты, потому что на меня из зеркала смотрела незнакомая женщина. Надев меховую шапочку, я осталась очень довольна собой.
Элвина уже переоделась, когда я зашла к ней. При виде меня ее глаза широко раскрылись, и она принялась рассматривать меня с таким интересом, словно видела впервые.
Мы спустились вниз. В конюшне я велела Билли Тригаю оседлать Кувшинку для Элвины и какую-нибудь лошадь для меня, поскольку у нас будет урок верховой езды.
Он глядел на меня с изумлением, и мне пришлось поторопить его, сказав, что у нас мало времени.
Когда, наконец, все было готово, я направила свою лошадь к загону, ведя на поводу Кувшинку, на которой сидела Элвина.
Мы занимались около часа, и, когда пришло время уходить, я поняла, что в наших с Элвиной отношениях произошла заметная перемена. Она еще не полностью доверяла мне - для этого прошло еще слишком мало времени - однако я твердо знала, что Элвина больше не считает меня врагом.
Я сосредоточила все усилия на том, чтобы вселить в нее уверенность в себе. Я велела ей разговаривать с лошадью, заставляла ее откидываться в седле и смотреть на небо почти лежа на спине у лошади, затем учила ездить с закрытыми глазами. Снова и снова я заставляла ее садиться в седло и спешиваться. Все это время Кувшинка шла шагом, и к концу нашего первого урока Элвина почти избавилась от своего страха, а это было именно то, чего я добивалась.
Я с удивлением обнаружила, что уже половина четвертого" Элвина казалась не менее удивленной.
- Нам нужно немедленно возвращаться, если мы хотим успеть переодеться к чаю, - сказала я.
Недалеко от того места, где мы занимались, из травы поднялась фигура, и я с изумлением узнала Питера Нэнселлока.
Когда мы подъехали к нему, он захлопал.
- Вот и закончился ваш первый урок, - воскликнул он, глядя на меня. - И прекрасный урок, между прочим. Я не знал, что, помимо талантов, вы еще и прекрасная наездница.
- Вы видели, как мы занимались, дядя Питер? - спросила Элвина.
- Я наблюдал за вашими успехами последние полчаса. Невозможно выразить словами мое восхищение. Элвина робко улыбнулась:
- : Вы в самом деле восхищались нами?
- Как ни велико искушение одарить комплиментом двух прекрасных дам, произнес он, положив руку на сердце и склонившись в элегантном поклоне, - я никогда бы не позволил себе солгать.
- До этого момента, - сухо парировала я. Заметив, что радость на лице Элвины погасла, я сказала:
- Не вижу ничего достойного восхищения в желании научиться ездить верхом. Тысячи людей занимаются этим каждый день.
- Но никогда еще этому искусству не обучали с таким изяществом, и никогда еще им не овладевали с таким терпением.
- Твой дядя большой шутник, Элвина, - вставила я.
- Вы правы, - ответила с грустью Элвина.
- Интересно знать, пригласят ли меня на чашку чая в классную?
- Вы пришли повидаться с мистером Тре-Меллином, не так ли? - спросила я.
- Я пришел для того, чтобы выпить чаю с вами, дорогие дамы.
Элвина внезапно рассмеялась; было заметно, что она не осталась равнодушной к обаянию этого человека.
- Мистер Тре-Меллин уехал из Маунт Меллина сразу после обеда, и я не знаю, вернулся ли он.
- Когда кошки дома нет, мышам раздолье, - протянул он негромко, окинув меня с ног до головы взглядом, который иначе как наглым не назовешь.
Я холодно произнесла:
- Идем, Элвина, нам нужно немедленно возвращаться, если мы хотим успеть к чаю.
Я пустила свою лошадь легкой рысью, ведя за собой на поводу Кувшинку, и мы направились в сторону замка.
Питер Нэнселлок пешком отправился за нами, и когда мы достигли конюшен, я увидела его идущим в направлении дома.
Спешившись, мы с Элвиной оставили наших лошадей на попечение конюхов, а сами поспешили наверх.
Сняв амазонку и переодевшись в свое платье, я на мгновение задержалась у зеркала: я выглядела так же блекло и малопривлекательно, как это серое сукно. Рассердившись на себя из-за собственной глупости, я решила при первой же возможности узнать у миссис Полгрей, прилично ли мне пользоваться амазонкой. Боюсь, что сегодня днем я вела себя слишком импульсивно, забыв про свою привычную сдержанность, и всему виной был Коннан Тре-Меллин.
Взяв в руки черное платье, я собиралась повесить его в шкаф, как вдруг заметила на талии аккуратно вышитые буквы. "Элис Тре-Меллин", - прочитала я и невольно вздрогнула от неожиданности. Наверное, еще не раз мне придется столкнуться с подобными напоминаниями.
Теперь мне все стало понятно. Та комната была ее гардеробной, и спальня, в которую я заглянула краем глаза, была ее спальней. Как странно, что Элвина отвела меня туда и отдала мне одежду своей матери.
Мое сердце бешено колотилось. Как это глупо, сказала я себе. Где еще мы смогли бы найти современное платье для верховой езды? Уж, наверное, не в тех сундуках на чердаке, о которых говорила Элвина; та одежда годилась только для маскарада.
Я веду себя ужасно глупо, подумала я. Почему бы мне и не воспользоваться амазонкой Элис? Ей она уже не понадобится. А я привыкла донашивать чужую одежду, не так ли?
Смело взяв в руки платье, я повесила его в свой шкаф.
Что-то заставило меня подойти к окну и взглянуть на длинные ряды окон. Я пыталась угадать, которое из них было окном ее спальни, и, кажется, смогла его отыскать.
По спине пробежал холодок, я ничего не могла с собой поделать, но тут же постаралась взять себя в руки. Она должна быть рада, что я воспользовалась ее платьем.
Ну, конечно! Разве я не стараюсь помочь ее дочери?
Я понимала, что пытаюсь успокоить себя - ах, как это все глупо!