- И вы едете завтра?
- Да. Билли Тригай должен отвезти нас к поезду в 2.30.
Миссис Полгрей снова кивнула. Когда она ушла, я еще долго не могла прийти в себя. Голова моя была занята предстоящей поездкой, совсем как у Элвины, поэтому я не сразу заметила, что глаза Джилли снова приобрели то бессмысленное выражение, от которого мы с таким трудом избавились.
Этот ребенок понимал больше, чем мы думали: она знала, что мы уезжаем, а ей придется остаться.
***
Я едва дождалась момента, когда можно будет приниматься за сборы. Нам с Элвиной подали обед в классную, но мы не могли думать о еде, и наскоро перекусив, разошлись по комнатам.
Мои сборы были недолгими. Серое и лиловое платья, к счастью, оказались чистыми, а ехать я решила в сером шерстяном. Оно не слишком мне шло, но уложить его было бы нелегко.
Брать ли платье из зеленого шелка, в котором я была на Рождественском балу? Почему бы и нет? Во-первых, оно мне очень идет, во-вторых, может представиться случай его надеть.
Я воткнула гребень в волосы, и накинув шаль на плечи, вообразила себя снова на балу, в тот самый момент, когда взяв меня за руку, Питер вышел танцевать "Ферри". В ушах зазвучала музыка, и я начала танцевать, как тогда, забыв обо всем на свете.
Неслышно в комнату вошла Джилли, испугав меня своим появлением. Она умела ходить по дому, как тень.
Я покраснела, что попалась за таким несерьезным занятием. Джилли молча, без улыбки смотрела на меня, потом перевела взгляд на кровать, где лежал приготовленный чемодан, и я вдруг поняла, что она будет очень страдать, если мы уедем.
Наклонившись, я обняла ее.
- Это ненадолго, Джилли.
Она крепко зажмурилась, не желая встречаться со мной взглядом.
- Послушай, Джилли, - начала я снова, - мы скоро вернемся. Честное слово.
Но Джилли в ответ только отчаянно замотала головой, на зажмуренных ресницах повисли слезинки.
- И у нас опять будут занятия, - продолжала я, - ты нарисуешь много букв, научишься писать свое имя.
Но Джилли была безутешна. Вырвавшись, она подбежала к кровати и стала вытаскивать из чемодана вещи.
- Нет, нет, Джилли, - подхватив ее на руки, я села в кресло и снова принялась уговаривать ее, укачивая, как младенца.
- Я вернусь, Джилли, обязательно вернусь, и очень скоро. Ты и не заметишь, что меня не было. Неожиданно она сказала:
- Вы не вернетесь. Она... Она...
- Да, Джилли, да?
- Она.., ушла.
Джилли явно знала что-то, связанное с тайной исчезновения Элис. На минуту я даже забыла, что еду к Коннану.
- Джилли, а она попрощалась с тобой перед уходом? Она снова яростно замотала головой и, казалось, сейчас разрыдается.
- Джилли, - умоляла я ее, - пожалуйста, не молчи, ну, постарайся же рассказать мне... Ты видела, как она ушла?
В ответ она только крепко обхватила меня, спрятав лицо в складках платья. Я нежно погладила ее по спине, потом постаралась заглянуть ей в лицо, но глаза были по-прежнему крепко закрыты. Вдруг она снова бросилась к чемодану.
- Нет.., нет.., нет... - кричала она, выбрасывая из него вещи.
- Послушай, Джилли, - я подбежала к ней. - Я вернусь. Я уезжаю ненадолго.
- Она не вернулась!
Девочка продолжала твердить свое. В таком состоянии узнать у нее что бы то ни было, не представлялось возможным.
Она подняла на меня глаза: куда девалась их пустота? Они были полны горя, и я поняла, что она не на шутку привязалась ко мне и не верит, что я вернусь, потому что не вернулась Элис, которая когда-то тоже была добра к ней.
Несколько дней.., неделя для Джилли.., это все равно, что год для кого-нибудь другого. Нет, я не могу бросить ее и уехать. А что скажет Коннан, если я привезу обеих девочек? Но ведь смогу же я объяснить, чем это вызвано. Как бы то ни было, оставлять Джилли в замке нельзя. Я скажу миссис Полгрей, что хозяин велел взять обеих девочек. Она будет только довольна. Ведь она всегда доверяла мне Джилли и первая признала, что с тех пор как мы начали заниматься, состояние девочки заметно улучшилось.
- Джилли, - сказала я, - мы поедем все вместе. Ты поедешь с нами.
Она непонимающе посмотрела на меня, и я добавила, поцеловав ее в лоб:
- Ну, что ты согласна?
Несколько мгновений она не верила своим ушам, а поверив, снова зажмурилась и опустила голову. Но теперь она улыбалась, и эта улыбка тронула меня больше любых слов. Радость этого несчастного создания стоила любого неудовольствия Коннана.
***
Мы выехали рано утром, но весь дом вышел проводить нас. Я села между девочками, а Билли Тригай в ливрее Тре-Меллинов занял место на козлах.
Сложив руки на груди, миссис Полгрей не отрывала глаз от Джилли. Она была явно рада, что ее внучка едет с нами. Рядом с ней стоял Тэпперти со своими дочками. Глаза у них блестели от догадок и предположений. Но мне было все равно. Я была так счастлива, что с трудом сдерживалась, чтобы не запеть, когда коляска тронулась и Маунт Меллин остался позади.
Стояло яркое солнечное утро. На траве сверкал иней. Пруды и ручьи покрылись тоненькой корочкой льда.
Коляска быстро катилась по неровной дороге. Девочки были веселы: Элвина болтала без умолку, а Джилли тихо сидела подле меня со счастливой улыбкой на лице. Одной рукой она крепко держалась за мою юбку, и этот жест трогательного доверия укрепил меня в правильности принятого решения.
Билли тоже не отличался молчаливостью, и когда мы проезжали мимо чьей-то могилы на пересечении двух дорог, произнес молитву за упокой похороненного здесь бедняги.
- Не то, чтобы это ему помогло, - заметил он. - Таким людям покоя не бывает. Как и тем, кто умер насильственной смертью. Они не лежат спокойно в своих могилах. Они скитаются.
- Какая чепуха! - сказала я резко.
- Только те, кто ничего об этом не знают, могут говорить, что это чепуха, - возразил Билли с досадой.
- По-моему, здешние жители отличаются слишком живым воображением, ответила я, заметив, что девочки смотрят на меня во все глаза.
- Поглядите, - попыталась я отвлечь их, когда мы проезжали мимо глинобитного домика с ульями в саду, - поглядите на эти ульи! Что это на них такое?
- Это черный креп, - объяснил Билли. - В доме кто-то умер. Если пчелам об этом не сказать, не повесить на ульи траурные ленты, они болеть будут.
Когда мы наконец добрались до станции, я с облегчением вздохнула.
В Пензансе нас ждала коляска, и мы двинулись дальше в Пенландстоу. Когда мы повернули к дому, уже темнело и сумерки скрывали здание. На пороге стоял человек с фонарем, воскликнувший:
- Приехали! Позовите хозяина. Он просил, чтобы ему тотчас же дали знать.
Мы сильно устали с дороги, девочки даже задремали в коляске. Я помогла им выйти и, повернувшись, увидела стоящего рядом Коннана. В сумерках было плохо видно, но он явно был рад нам. Взяв меня за руку и тепло пожав ее, он вдруг сказал нечто совершенно поразительное:
- Я очень беспокоился и уже представлял себе всякие ужасы. Я жалел, что сам не поехал за вами.
Конечно, он имеет в виду Элвину, подумала я, ведь не может же он говорить такое обо мне. Но, улыбаясь, он глядел именно на меня, и меня охватило чувство неописуемого счастья.
- Дети... - начала я.
Он перевел взгляд на Элвину и улыбнулся ей.
- Добрый вечер, папа, - сказала она. - Как я рада видеть вас!
Коннан потрепал ее по плечу. Она смотрела на него умоляющими глазами, надеясь, что отец поцелует ее, но тщетно. Он просто сказал:
- Я рад, что ты приехала, Элвина. Тебе здесь понравится.
Тем временем я подвела к нему Джилли.
- Что... - начал было он, но я не дала ему закончить фразу.
- Мы не могли бросить Джилли. Ведь вы же разрешили мне заниматься с ней.