- Того, с кем потом убежала? Коннан кивнул в ответ:
- Бедняжка Элис! Ей не повезло. Она ошиблась в выборе не только мужа, но и любовника. Собственно говоря, это вряд ли можно было назвать выбором... Мы с Джеффри Нэнселлоком в сущности очень похожи. В прежние времена в этих краях существовала традиция так называемого "права сеньора" и мы с Джеффри отдали ей должное, сделав все, что в наших силах, чтобы поддержать ее.
- Ты хочешь сказать, что у тебя было много любовниц.
- Я вел жизнь распутного волокиты. Но теперь все в прошлом. С этого момента я буду верен одной единственной женщине всю оставшуюся жизнь. Спасибо тебе, дорогая, за то, что ты веришь мне. Так и будет, клянусь тебе, Марти. Моя прошлая жизнь научила меня лучше видеть и оценивать человеческие отношения, помогла мне понять, что мое чувство к тебе - это любовь.
- Да, - согласилась я, - мы всегда будем верны друг другу, потому что это единственный способ доказать глубину нашей любви.
Коннан взял мои руки и поцеловал их. Никогда еще он не был таким серьезным:
- Я люблю тебя. Никогда.., никогда не забывай этого.
- Я постараюсь.
- До тебя могут Дойти сплетни.
- Да, иногда такое случается.
- Ты ведь уже слышала про Элис и про то, что Элвина не мой ребенок? Дорогая, кто-то сказал тебе, и ты не хочешь выдавать рассказчика. Неважно. Ты знаешь правду. Я никогда не мог любить этого ребенка. Я даже старался как можно меньше ее видеть. Для меня она была постоянным напоминанием о том, что я хотел бы забыть. Но с твоим приездом мое отношение к ней переменилось. Ты объяснила мне, что она всего лишь несчастный, одинокий ребенок, страдающий за грехи взрослых. Видишь, ты изменила меня, Марти, милая! С тех пор, как ты здесь, переменился весь дом, и это еще одно доказательство, что у нас с тобой все будет по-другому.
- Коннан, я хочу, чтобы этот ребенок был счастлив. Пусть она никогда не узнает, что она не твоя дочь. Позволь ей относиться к тебе как к отцу. Это единственное, что ей нужно.
- Ты будешь ей матерью. Мне придется быть ее отцом.
- Мы будем так счастливы, Коннан.
- Ты умеешь заглядывать в будущее?
- Да, в наше, потому что оно зависит от нас, а я хочу, чтобы мы были очень-очень счастливы.
- Как мисс Лей скажет, так и будет. Обещаешь, что сплетни обо мне тебя не расстроят?
- Ты имеешь в виде леди Треслин, я знаю. Она была твоей любовницей. Он кивнул:
- Но я порвал с ней. С этим покончено навсегда, - поцеловав мне руку, он добавил, - разве я не поклялся в вечной верности?
- Коннан, но она такая красавица и всегда будет жить рядом.
- Но я люблю другую - первый раз в жизни люблю по-настоящему.
- А ее ты не любил?
- Страсть, влечение иногда можно принять за любовь, - ответил он, - но полюбив по-настоящему, я вижу теперь всю разницу. Давай забудем прошлое, дорогая.
Давай начнем сначала.., ты и я.., в горе и в радости... Я снова оказалась в его объятиях. - Коннан, может быть, я сплю? Скажи, что нет. Когда, наконец, я поднялась к себе в комнату, было уже очень поздно, и я была так счастлива, что боялась заснуть, чтобы при пробуждении все произошедшее не оказалось сном.
***
Утром я рассказала Элвине о том, что произошло. На мгновение ее лицо озарилось улыбкой, и хотя она тут же приняла равнодушный вид, я уже поняла: она рада случившемуся.
- Теперь вы останетесь с нами навсегда, мисс? - спросила она.
- Да, - заверила я ее.
- Научусь ли я когда-нибудь ездить верхом так же хорошо, как и вы...
- Думаю, ты будешь ездить намного лучше. Ведь у тебя больше возможностей тренироваться, чем когда-либо было у меня.
Элвина снова улыбнулась, но, сразу посерьезнев, спросила:
- Как же мне теперь называть вас, мисс? Ведь вы станете моей мачехой?
- Да, но ты можешь называть меня, как хочешь.
- Наверное, мне придется называть вас мама, - ее губы дрогнули.
- Если тебе это не нравится, то ты можешь называть меня Марта, или Марти. Так меня всегда звали отец и сестра.
- Марти, - повторила она. - Мне нравится. Похоже на лошадиную кличку.
- Вот это я понимаю, похвала! - воскликнула я весело.
Потом я отправилась к Джилли.
- Джилли, - сказала я ей, - я стану миссис Тре-Меллин.
При этих словах на ее губах появилась ослепительная улыбка. Глаза засияли. Она бросилась ко мне и, радостно смеясь, спрятала лицо в складках моего платья.
Мне было всегда трудно понять, что именно Джилли думает и чувствует, но было очевидно, что она довольна. Для нее Элис и я уже давно слились в одно лицо, поэтому она меньше всех удивилась новости. Для Джилли казалось само собой разумеющимся, что я займу место Элис. И, наверное, в это мгновение она поверила, что я и есть Элис.
***
Через день мы отправились домой. Всю дорогу до станции мы пели корнуэльские песни. Коннан был весел, как мальчишка, и я подумала, что теперь так будет всегда. Элвина и Джилли пели вместе с нами. Странно было слышать, как тихонько, будто про себя, поет этот ребенок, который с трудом может разговаривать.
Мы пели "Двенадцать дней Рождества". У Коннана оказался приятный глубокий баритон, и я была на вершине счастья, когда он спел:
На первый день Рождества мне милый прислал дорогие подарки Старую грушу с гнездом куропатки...
Мы допели песню до конца, но я никак не могла вспомнить, что же он дарил ей после пяти золотых колец, и мы весело смеялись, когда вышел спор из-за количества присланных гусынь и бойко торгующих молочниц.
- Какие-то странные подарки он ей присылал, - заметила Элвина, - кроме золотых колец, конечно. Наверное, он просто притворялся, что влюблен.
- Нет, он правда очень любил ее, - возразила я.
- А почему она была так в этом уверена? - настаивала Элвина.
- Потому что он сам ей об этом сказал, - ответил Коннан.
- Ну тогда он должен был прислать ей что-то получше куропатки на грушевом дереве. Наверняка, куропатка улетела, а груши оказались маленькие и жесткие, из которых можно только компот сварить.
- Нельзя быть такой строгой к влюбленным! - воскликнул Коннан. - Им весь мир улыбается, и ты тоже должна быть к ним добрее.
Мы смеялись и подшучивали друг над другом, пока не сели в поезд.
На станции нас ждал с коляской Билли Тригай, и когда мы добрались до дома, я была поражена, потому что оказалось, что Коннан уже известил всех о нашем приезде и помолвке. Он хотел, чтобы меня встретили надлежащим образом. Но прием превзошел все ожидания.
Встретить нас собралась вся прислуга - Полгреи и Тэпперти в полном составе, конюхи, садовники и даже те парни и девушки из деревни, которые иногда помогали в доме или в саду и которых я едва знала. Они все торжественно выстроились у входа. Коннан взял меня за руку и ввел в дом.
- Как вы знаете, мисс Лей дала согласие выйти за меня замуж, - объявил он. - Через несколько недель она станет хозяйкой замка.
Все мужчины поклонились, а женщины почтительно присели. Но когда я, улыбаясь, приветствовала их, то заметила в их глазах настороженность. Как я и предполагала, они пока не были готовы видеть во мне хозяйку...
***
В моей комнате пылал огонь, все казалось уютным и располагало к отдыху. Дейзи принесла горячей воды. Теперь она держала дистанцию и не задержалась поболтать, как бывало раньше. Ничего, я верну их доверие и расположение, но не следует забывать, что будущей хозяйке дома не пристало сплетничать с прислугой.
Мы поужинали вместе с Коннаном и Элвиной, и, уложив ее, я спустилась к Коннану в библиотеку. Нам надо было столько всего обсудить, и я с радостью принялась строить планы на будущее. Коннан спросил, написала ли я родным. Я объяснила, что пока нет, так как сама с трудом верю в происходящие со мной чудеса.
- Может быть, это поможет тебе убедиться в том, что ты не спишь, - он вынул из ящика бюро футляр и открыл его - передо мной засверкало великолепное кольцо с большим изумрудом, обрамленным бриллиантами.