- Прорвёмся уж как-нибудь, - вздохнула Ансель.
- А что нам ещё остаётся. Хм, а ты заметила, как этот красавчик на тебя глядел?
- Да ну, брось. Это же каким психом надо быть, чтобы позариться вот на это, - она мрачно уставилась на своё изображение, транслируемое камерой на один из вспомогательных экранов.
- Вот и попробуй выяснить, - Мор явно счёл тему очень перспективной и не собирался отступать.
- А пошёл бы ты... сам знаешь куда.
- Может, он женщин полгода не видел...
- Мор!
***
Внутрикорабельные помещения поражали гигантизмом. Хотя, если вспомнить габариты Марши... Гостевая каюта лишь слегка уступала размерами спортивному залу. Из здоровенного, почти во всю дальнюю стену, иллюминатора открывался завораживающий вид на бездонную черноту звёздного неба, а вот громадные входные ворота уюта не добавляли, вызывая ассоциации со складским помещением. Впрочем, тут было чисто - никаких следов слизи; мебель выглядела добротно, хотя ожидаемой роскоши и не наблюдалось. В нескольких огромных шкафах обнаружилась одежда почти на любой вкус и размер. А за боковой дверью нашлась ванная с не лимитированным расходом воды.
Как следует вымывшись и облачившись в мягкую пижаму, Диомид с наслаждением расположился на очень большой и очень удобной кровати, практически сразу провалившись в сон.
Потянулись однообразные дни. Большую часть суток Ансель проводила в "личных покоях", куда, как объяснил Мортимер, гостям вход "более чем категорически" воспрещён. Притворяясь мающимся бездельем, Диомид обычно шатался по бесконечным коридорам огромного корабля, пытаясь отыскать те или иные помещения, которые, как он полагал, обязаны найтись на яхте. Он даже не побрезговал исследовать пассажирский трюм, занимавший где-то треть объёма посудины и сообщавшийся с остальными помещениями через единственный небольшой шлюз. Ещё один шлюз вёл в собственный причальный отсек, снабжённый досмотровым оборудованием. Сам трюм состоял из тесных узких коридоров, где Ансель могла бы пробраться только в своём скафандре, не менее тесных каморок, и крутых трапов. Сплошная дешёвая крашеная сталь; только самое примитивное оборудование: вентиляция, освещение, сантехника - всё в антивандальном исполнении; никаких мягких обивок или хотя бы пластиковой отделки. И ни одного иллюминатора.
Пока ноги Диомида наматывали километры, в голову так и лезли навязчивые мысли о хозяйке корабля. Задание было сформулировано достаточно гибко и в целом оставляло ему некоторые шансы осуществить это страстное, практически животное желание. Но шансы эти были небольшие, а сторонником насилия в такого рода делах он никогда не был. И, кроме того, очень мешало воспитание - наставники тщательно втолковывали ему правила поведения с патрициями, и лезть к ней со своими чувствами значило бы нарушить одно из самых главных табу.
Ровно в восемь, к ужину, Диомид всегда появлялся в столовой, благо приглашение исходило от Ансель. Хозяйка корабля величественно, никуда не торопясь, вплывала в помещение верхом на Марше, и с безразличным видом принималась поглощать какую-то мерзкую, но, как она объяснила, очень полезную и питательную жёлто-зелёную комковатую дрянь. Но, главное, она считала своим долгом развлекать гостя беседой, а ему только это и было нужно. Ел он чисто автоматически, почти вслепую, не отрывая от Ансель взгляда. Это было, в общем-то, довольно невежливо, но если бы она не хотела, чтобы на неё смотрели, то могла надеть хоть что-нибудь. А вот сцен с, гм, массажем ушей больше не повторялось, к его тайному огорчению. Болтали они в основном о всяких светских пустяках; Диомид обнаружил, что патрицианка более чем в курсе новостей из восточного центра империи вообще и Талиуполя в частности. Как бы между прочим он пытался выудить как можно больше сведений о ней самой, и даже не в интересах дела, а из-за банального любопытства. Вряд ли это было так уж незаметно, но отвечать Ансель не отказывалась.
[...]
- А как получилось, что за тебя не вступились родичи? Иеремия цу Зонтсель до сих пор крупный магнат с железной коммерческой хваткой.
- Собственно, ответ уже содержится в вопросе. Да, отец крупный коммерсант, и дети для него товар не хуже прочих, - она пожала плечами. - Ха, а ты что думал? Впрочем, не считай его совсем уж бесчувственным, например, он не стал возбухать, когда я у него из-под носа увела отправленного на утилизацию наполовину выпотрошенного Мортимера.
А, так вот почему яхта не числится в угоне - по документам она списана и, небось, считается уничтоженной.
- В принципе, - после паузы продолжила Ансель, - его даже нельзя винить за отказ в открытую противостоять императору: это верное самоубийство.
- Зачем же в открытую? - удивлённо переспросил Диомид. - Закулисно, кулуарно...
- Гм. Ну я и говорю - товар... Наверняка он получил неплохую компенсацию, в той или иной форме.
[...]
- А почему ты просто не восстановишь ампутированное? Раз уж смогла разжиться Маршей...
- Ну, для начала, это особо тяжкое преступление, хотя за мной их уже столько числится, что и хрен бы с ним. Но, что гораздо хуже, и что ты явно прослушал на лекциях...
Диомид чуть было не ляпнул, что отродясь не слушал никаких лекций, но вовремя прикусил язык.
- ... В процессе экзекуции, - Ансель перешла на сухой, подчёркнуто нейтральный тон, - осуждённому вводится так называемый иммунный наномеханический комплекс. Он и скопытиться во время обкарнывания не даёт, стерильность, знаешь ли, на талиупольском Форуме несколько хромает. Да и вообще он полезен - я с тех пор даже простуду ни разу не подхватила. Но одна из его функций - контроль за неизменностью модификаций. Трансплантированные ткани будут просто отторгнуты. К сожалению, - она задумчиво потёрла клеймо.