«Ты хочешь познакомить меня со своими родителями», — повторил он.
«Да, — Санса всё так же не сводила с него взгляда. — Это для меня много значит».
«Когда?» — ему хотелось знать, сколько времени ему осталось на подготовку.
«Мама просила пригласить тебя на ужин во время весенних каникул. Подойдёт?»
На самом деле у Сандора не было выбора. Санса хотела, чтобы он встретился с её родителями, значит, это произойдёт, хочет он этого или нет.
«Да, вполне», — ответил он.
«Спасибо, Сандор! — Санса встала на цыпочки и поцеловала его в губы. — Они тебе понравятся, я не сомневаюсь в этом».
Но понравлюсь ли я им? Он задал вопрос про себя, не в силах произнести его вслух.
«Отлично», — вместо этого сказал Сандор и начал снова переминаться с ноги на ногу в такт музыке.
____________________________
Джендри
Его отражение в зеркале выглядело гораздо увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле.
«Чёрт, Джеймс, — повернувшись к большому зеркалу в своей комнате, Джендри восхищался увиденным, несмотря на его далеко не восторженное настроение из-за необходимости надевать официальную одежду. — Твои костюмы действительно произведения искусства».
Он был одет в синий костюм, сшитый для него портным Джеймсом. Костюм был идеально подогнан под его фигуру, подчеркивая ширину плеч и длину ног. Под пиджаком была надета белая накрахмаленная рубашка, а на шею он собственноручно искусно повязал тонкий черный галстук. Его занятия с мистером Крессеном включали в себя основательные уроки по уходу за собой и умению одеваться должным образом, и в результате молодой человек, смотрящий на него из зеркала, выглядел представительно и утончённо.
«Это Джендри Уотерс в одежде Джендри Баратеона, — Джендри поморщился от того, что назвал себя Баратеоном. — Ладно, пора начинать это шоу».
Джендри сунул бумажник и телефон в карман пиджака, после чего попрощался с приёмной семьёй и вышел из дома. Вскоре он уже ехал по скоростному шоссе Королевский тракт на Весенний бал. На самом деле, почти каждый раз, когда он появлялся на публике, на улице его узнавали совершенно незнакомые люди, и он осознавал, как его воспринимают, особенно с тех пор, как Роберт публично признал его. Каждый день в школе он чувствовал себя так, словно устраивает для всех представление, вот только на этой сцене он не стоял с гитарой в руках, и ему это не доставляло никакого удовольствия. Это было одной из причин, по которым он не хотел идти на праздник, но Берик уболтал его, мотивируя тем, что это последние школьные танцы, на которые они могли пойти все вместе. Даже Аллирия присоединилась к уговорам, и он был вынужден согласиться. По этой же причине мне пришлось пригласить Арью. Джендри вспомнил, что и Арья не собиралась идти, пока он не заговорил об этом. И теперь я должен пойти, потому что она ждёт меня там.
Проезжая поворот к её дому, он на мгновение подумал позвонить Арье и спросить, не хочет ли она, чтобы он подвёз её до школы. Но потом он припомнил, как она говорила Пирожку, что поедет с сестрой, и проехал мимо с лёгким уколом сожаления. Если бы всё было по-другому… Джендри оборвал свои мысли прежде, чем они повели его в этом направлении. Думать об Арье и, если уж на то пошло, быть рядом с ней — это либо вызывало улыбку у него на лице, либо заставляло вспоминать о таких переживаниях, которые он никогда больше не хотел бы испытать. Тем не менее, он был уверен в одном: отделить себя от Арьи было невозможно… он всё ещё нуждался в ней, и он надеялся, что со временем все эти негативные эмоции схлынут и останутся в прошлом.
За последние две недели они стали больше общаться в школе. Иногда он присоединялся к ней и Пирожку в кафетерии, иногда Арья с Пирожкам приходили к ступенькам блока сценических искусств, чтобы потусоваться с Бериком и остальными. Они заново строили свою дружбу, образуя для себя новый тип нормальных отношений, но Джендри не мог избавиться от чувства утраты беспечности и естественности той дружбы, что была между ними раньше. Ему всё ещё казалось, что они слишком осторожничают друг с другом, и ему это не нравилось. Он надеялся, что время заберёт с собой не только тёмные чувства, которые иногда преследовали его, но и эту неловкость, продолжающую витать вокруг них.
Берик, Эдрик и Аллирия подъехали к школьной парковке одновременно с ним, и они все вместе бродили по садовым дорожкам и дворикам, любуясь огнями и фотографируясь с друзьями по пути к спортзалу. На входе они были встречены Маргери, которая, должно быть, следила за ними. Как всегда, она была одета в платье с глубоким декольте, демонстрирующим ложбинку между грудей, а её причёска и макияж были сделаны очень профессионально. При виде Джендри её алые накрашенные губы растянулись в широкой улыбке, и она поприветствовала его бурными объятиями, прижимаясь щекой к его щеке.
«Привет, красавчик, — ресницы Маргери затрепетали, когда она взглянула на него снизу вверх. — Оставишь для меня танец?»
«Конечно, хорошо», — улыбнулся Джендри, ничуть не удивленный этим.
Их сфотографировали у входа, и лишь после этого разрешили пройти внутрь, чтобы найти столик.
«Чувак, — Эдрик приобнял Джендри за плечи, когда они отошли от Маргери на достаточное расстояние. — Она посылает тебе очень интенсивные феромоны, старик!»
«Хватит преувеличивать, — рассмеялся Джендри и скинул руку Эдрика. — Я уже говорил тебе, что между нею и мной нет ничего такого».
Они нашли столик рядом с танцполом, и стоило им усесться с напитками в руках, как к ним стали подходить другие люди, чтобы поболтать и сфотографироваться. Казалось, почему-то в этот вечер все хотели поговорить с ним, даже одноклассники, с которыми обычно он не общался. Возможно, это было из-за царившей веселой атмосферы, но люди неожиданно стали дружелюбней.
Школьный спортзал был полностью превращён в сказочную страну чудес, которая поразила его, едва он вошёл в здание. Вечерняя темнота и мягкое освещение зала дарили сюрреалистическое ощущение, наполняя волшебством и удивлением, перед которыми даже ему было трудно устоять. Как он и ожидал, в школе Королевской Гавани ничего не делалось вполсилы. Маргери Тирелл, стоявшая во главе организационного комитета, вероятно, на девяносто процентов была связана с этим поразительным преображением, не говоря уже о том, что у самой школы был бюджет, позволяющий такую расточительность. Его прежняя школа, бюджета которой хватало разве что на серпантин из гофрированной бумаги и гелиевые шары в лучшем случае, не выдерживала никакого сравнения.
Неожиданно Джендри встретился взглядом с Жасмин Цой, которая сидела за столиком на другом конце танцпола вместе со своей подругой Джессикой и другими знакомыми по танцевальному клубу. Жасмин кивнула и улыбнулась ему, но даже не попыталась подняться из-за стола. Джендри улыбнулся ей в ответ. Возможно, и он надеялся, что так оно и есть, Жасмин наконец сдалась. Вероятно, причиной тому были слухи о нём и Маргери, но он решил, что так будет лучше: Жасмин отпустит его до того, как пострадает. Как должен был поступить и я в ситуации с Арьей… Джендри снова прервал ход своих мыслей.
Постоянная болтовня вокруг изрядно утомила его, к тому же он устал улыбаться, поэтому он похлопал Эдрика по плечу.
«Я скоро вернусь», — сообщил он ему.
«Хорошо, — сказал Эдрик, думая, что ему нужно отойти в уборную. — Не спеши».
Джендри вышел из спортзала через боковую дверь и направился в сад. Оказавшись вдали от толпы, он сразу почувствовал себя лучше и решил прогуляться, чтобы скоротать время. Он не шутил, когда говорил Арье и Пирожку, что танцы — не его конёк. При общении с друзьями он предпочёл бы сходить поесть в приличное заведение или потусить у кого-нибудь дома, слушая хорошую музыку и ведя содержательную беседу, чем сидеть в модном наряде, наблюдая, как другие люди ужасно танцуют. Однако он уже был на танцах, поэтому собирался попробовать хорошо провести время.