Но всё равно Эрика посчитала это настолько смешным, что даже не хотелось смеяться: этот член Сил Национальной Обороны используется для слежения за Тацуей, который член той же организации, хотя и нетипичный.
Естественно ошеломило её это, а не сам факт наблюдения,
— Я также получил неофициальный приказ.
Похоже, использование члена той же организации, — не полная глупость.
— Неужели миссия действительно нуждается в тебе, Тсугу-анюэ, с твоим официальным статусом студента военного колледжа? Что же ты будешь...
— Наблюдать за ним и, если необходимо, защищать его.
— Наблюдать и... защищать?
— Эх, судя по всему Шиба-кун вовлек себя в своего рода неприятности, которыми интересуются военные.
Эрика подумала, что он не вовлек себя, но был тем, о ком военные беспокоились, но посчитала, что будет лучше ничего не говорить ради Тацуи, а также ради Наоцугу, поэтому молчала.
— Эрика, думаю, будет лучше, если ты некоторое время будешь держаться подальше от Тацуи.
— Ты имеешь в виду даже в школе? Он и я в одном классе.
Она не собиралась слушать и автоматически повиноваться, и неважно, насколько уважала старшего брата, но — без сомнений, если бы он это сказал, она бы подорвала живот от смеха — теперь она собиралась изучить этот чрезвычайно подозрительный вопрос.
— Нет, думаю, в школе на него не нападут.
Из этих слов она поняла истинные мотивы группы, давшей Наоцугу приказ: Тацуя был не целью, он был наживкой.
Короче говоря, основные нападавшие отличаются от Лины; даже если Лина их часть, высока вероятность другой группы... решила Эрика.
— В таком случае, Анюэ, нет причин для беспокойства. Поскольку Шиба-кун и я — друзья, которые идут вместе на станцию и из станции, мы не достаточно близки, чтобы строить планы после школы или идти друг к другу домой.
— Верно. Тебе в действительности следовало бы избегать его и на пути в школу... потому что будет не хорошо, если ты вызовешь беспокойство. Но, в любом случае, будь осторожна, Эрика.
— Благодарю, Анюэ.
«Возле Тацуи я буду осторожной», — она добавила в сердце.
Как только они пришли домой, Миюки взяла мешочек, полный шоколада, из рук брата и положила его в холодильник.
До последнего года, даже когда получал не более одной или двух шоколадок, он волновался об ответе младшей сестры; однако, этим годом, к глубокому облегчению Тацуи, негодование Миюки было меньше, чем он думал.
— Онии-сама, я скоро начну готовить завтрак, подождешь немного в своей комнате? — Миюки резко повернулась к Тацуе, который последовал за ней на кухню, чтобы посмотреть, как она. И с неестественно широкой улыбкой сунула эту колкость.
Он перевел так: «не выходи, чтобы посмотреть, пока я тебя не позову». Вспоминая с оттенком беспокойства, как всё причудливо обернулось в прошлом году, Тацуя покорно заперся в своей комнате.
И примерно через час,
— Я пришел... — недолго думая, Тацуя пробормотал это вслух.
Гостиная заполнилась сладким ароматом, подлинный товар, полностью отличающийся от поддельной стряпни Маюми; ошибиться было невозможно: это запах шоколада.
С улыбкой — на этот раз это была естественная улыбка — Миюки пригласила его сесть.
Её внешний вид ошеломил Тацую, что он даже замолчал.
— Как я могу вам помочь, сэр? — её улыбка преобразилась в злобненькую ухмылку, Миюки чуть склонила голову, задав ему вопрос.
Явно лицо той, кто понимает, что делает.
— ...Я не знаю, где ты могла достать этот костюм.
— Костюм? Это простая одежда официантки.
Сейчас, когда она это упомянула, одежда определенно подходила для использования в гостиничной индустрии.
Однако нужно подумать не только о времени и случае, но и о месте, он не считал, что оно подходящее.
Если бы это была не гостиная в частном доме, но ресторан, обслуживающих клиентов с определенными наклонностями, тогда можно было бы сказать, что подходящее время, случай и место.
Форма официантки Миюки была с пышными рукавами, высоким кружевным сарафаном и фартуком, наполненным оборками. Короче говоря, это был стиль Джули Эндрюс.
Хотя он понимал, как концепт подходит еде, но не далеко ли она зашла?..
— Эмм, может быть, в такой одежде я плохо выгляжу?..
— Нет, тебе хорошо идет. Очень мило.
Когда сестра неуверенно задала вопрос, не имело значения, что думал Тацуя, он не собирался говорить то, что может причинить ей боль и заставить Тацую хотеть удариться обо что-то головой.
— Спасибо!
В противоположность тому, что происходило в глубинах сердца Тацуи, дух Миюки возродился, и она по одному начала ставить блюда. Не оставляя Тацуе причин идти к обеденному столу.