— Забыли меня, я не сомневаюсь. Три-Шестнадцать уже ничегошеньки не значит в Алваро. Но это даже к лучшему. Честное слово, к лучшему, вот ведь что получается. Положим, я объявлюсь в родных местах и кто-нибудь узнает меня и скажет: «А ну докладывай, паренек, чем ты занимался все это время?» Ясное дело, я так только предполагаю, а вдруг кому-то и впрямь взбредет в голову спросить об этом?
Он обращался к самому себе, однако ничего не имел бы против, если бы получил ответ от посторонних, все равно от кого.
— Эй, молокосос, что же ты молчишь, отвечай живее!
— Мне отвечать? — осмелился подать голос один из солдат, но капрал даже не посмотрел на него, так захватили его воспоминания об Алваро и разговор, который он вел словно бы про себя.
— Я как будто слышу голос моей старушки: объясни мне, дорогой сыночек, растолкуй, пожалуйста, что ты делал на военной службе…
Почти без усилия Три-Шестнадцать встает и направляется к деревянной скамье. От него разит винным перегаром. Он идет не спеша, вразвалку и внезапно останавливается перед новобранцами; две бритые головы поднимаются навстречу ему.
— Четырнадцать месяцев быть в отлучке и ни разу не заглянуть домой, боже милостивый! Тут уж никак не обойтись без отчета. Вот ты, голубчик Три-Шестнадцать, и сел в лужу, попробуй-ка выпутайся из затруднения. Ты капрал… Знаешь, мама, я был капралом… Нет-нет, дуралей, это звучит слишком невразумительно. Может, лучше сказать — артиллеристом?.. Знаешь, мама, я служил артиллеристом и выучил назубок все части пушки…
— В самую точку, — произнес один из солдат, поменьше ростом.
— Что в самую точку?
— Да вот это. Достаточно, если вы ответите, что служили артиллеристом.
Три-Шестнадцать с негодованием передернул плечами.
— По-твоему, этого достаточно, чтобы разъяснить положение вещей моей старушке?.. Артиллерист…
— Конечно, всем известно, что такое артиллерист.
— Всем известно? Тогда что же это за птица, артиллерист? И не смей ему подсказывать, пускай этот всезнайка ответит сам.
— Мне кажется, артиллеристом можно назвать любого человека, несущего службу в артиллерии.
— Кому было приказано молчать, дурья башка! Пусть объяснит твой товарищ, хвастунишка, ему и карты в руки.
— Итак, сдается мне, — начал маленький новобранец, — артиллерист — это всякий, кто возится с пушками и мортирами.
— Мортирами? — Три-Шестнадцать, казалось, не верил своим ушам. — Мортиры! Вы только послушайте, как шпарит словечками этот обормот. Мортиры!
— Ясное дело, мортиры, а то нет? Неужели я неправильно сказал?
— Ты соизволил упомянуть о мортирах. И верно, воображаешь, что здорово отличился?
— Но как же так, сеньор капрал, разве артиллерист не имеет дела с мортирами?
— Почему не имеет? Имеет. Только какое же это объяснение, болван? Откуда может знать штатский, что обозначает подобное название? Он наверняка и не слыхал его, понятно?
Оба солдатика, оторопев от такого обилия вопросов, растерянно хлопают глазами.
— Нам еще не выдали инструкции, — извиняющимся тоном пролепетал тот, что поменьше.
Тогда более высокий заметил:
— Я полагаю, нет необходимости в инструкции, чтобы догадаться, что это орудие. Как ни крути, все выходит, что это огнестрельное орудие и его применяют на войне.
— Мортиру?
— Да, мортиру, сеньор капрал.
— Прекрасно. Значит, ты, продувная бестия, утверждаешь, будто мортира — огнестрельное орудие и его применяют на войне? Я не ошибся?
— Нет, сеньор капрал. Мортиру используют во время войны с другими государствами. Мортира — огнестрельное орудие, из него палят по врагу.
— Превосходно! Наконец-то капрала Три-Шестнадцать просветили добрые люди. Теперь остается лишь узнать, для какой такой войны предназначается это огнестрельное орудие и по какому врагу следует открывать из него пальбу? Валяй дальше, ума палата! Ты что замолчал, уж не сдрейфил ли часом?
Разумеется, он обращался к сидящим на лавке солдатам, но поглядывал преимущественно на трактирщика. Три-Шестнадцать испытывал неимоверную гордость оттого, что задал столь каверзный вопрос, и слова его были адресованы скорее человеку за стойкой, чем рекрутам, от него ожидал он сочувствия и одобрения.
— По какому врагу? — Маленький солдат явно колебался. — По какому врагу?.. Ага, сообразил, сеньор капрал… По мулам…