Голова статуи была гордо поднята: Борис Мельников смотрел вверх на небо, куда он проник одним из первых. Волгину показалось, что лицо статуи похоже на лицо Марии. Он сказал это своим спутникам.
— А мне так совсем не кажется, — возразил Второв. — Даже больше, памятник не очень похож на оригинал.
— А разве вы могли его видеть? — спросил Волгин.
— Я его не видел живым, но на пульте управления нашего космолёта осталась фотография Мельникова и Второва. Она была снята при их жизни.
— Как эта фотография попала к вам? — спросил Волгин, обрадовавшись возможности тут же выяснить интересовавший его вопрос.
— Из семейного альбома. Отправляясь в полёт на «Ленине», я взял её с собой.
— Значит, и вы…
— В нашей семье профессия космолетчика стала традиционной. Геннадий Второв, товарищ и спутник Мельникова, — мой прадед. Дед и отец тоже были космонавтами.
— Но ведь вы старше Марии Александровны.
Второв пожал плечами.
— У Мельникова сын родился поздно, а у Второва раньше.
— В Москве, — сказал Владилен, — есть памятник группе первых космонавтов. Там вы найдёте и вашего прадеда.
— Этот памятник я знаю, — ответил Второв. — Он был поставлен до нашего отлёта. Только я не думал, что он ещё существует.
— Кстати, Владилен, — сказал Волгин, — я хотел спросить тебя, как удалось сохранить памятники прошлого от действия времени?
— Точно не могу сказать. Их специально облучают и покрывают особым бесцветным составом. На этот вопрос тебе лучше всего ответит Иоси. Поговори с ним по телеофу.
— Куда мы теперь пойдём? — спросил Котов.
— Теперь, — ответил Владилен, — куда вам хочется. Я советовал идти в этом направлении для того, чтобы показать Марии памятник Борису Мельникову.
Мария Александровна поблагодарила Владилена взглядом. Волгин убедился при этом, что она прекрасно понимает современный язык. Видимо, Мэри не теряла времени и уже многому научила подругу.
— Пойдём, например, сюда, — сказал Второв, указывая на первую попавшуюся улицу.
Ленинград и раньше был огромным городом. Теперь это был сверхисполин. Пять часов блуждали они по нему, переходя с одной улицы на другую, пересекали площади, поднимались по движущейся ленте тротуара на мосты, к станциям спиральной дороги, но всё ещё, по словам Владилена, находились «близко от дома».
С мостов открывался широкий кругозор, но до самого горизонта был город, и только город. Ему не было ни конца ни края.
— Я голоден, — заявил Крижевский.
Владилен спросил какого-то прохожего, и тот указал направление. Столовая оказалась совсем рядом. Над входом, неведомо как и на чём, словно в воздухе, блестели буквы короткой надписи.
— Прочти, — попросил Волгина Озеров.
— «Питание», — перевёл Волгин.
— Некрасиво! — заметила Ксения. — Написали бы «кафе» или «столовая». А то «питание»! Слишком определённо.
— Зато исчерпывающе точно, — засмеялся Виктор.
— Ещё точнее было написать «Питательный пункт».
Реалистический подход люден девятого века Новой эры не понравился никому.
— Идём питаться, — усмехнулся Котов.
Но зато внутри столовая была настолько красива, что не раздалось ни одного слова критики. Огромное помещение под прозрачным куполом было декорировано множеством растений и целыми клумбами цветов. Столики различных размеров прятались в зелени. Воздух был насыщен запахом моря — озоном и йодистыми испарениями.
Посетителей было мало, и друзья нашли свободный стол таких размеров, что за ним легко расположились пятнадцать человек.
На столе лежала довольно толстая книга.
— Обширное меню, — по-русски заметил Волгин, убедившись, что книга — перечень блюд и напитков.
— А если мы захотим того, чего нет в этом меню? — поинтересовалась Ксения.
— Я, — ответил Волгин, — уже производил подобные опыты. Правда, не в таких столовых, а дома, и всегда получал то, что хотел. Для этого надо только объяснить, какое кушанье вы желаете.
— Кому же мы будем объяснять?
— Дежурному по пищевому заводу. Это можно сделать с помощью карманного телеофа. Ожидание будет не больше десяти минут.
— Ну, раз так, — сказал Второв, — ограничимся этим списком. В нём, вероятно, найдётся всё что угодно. Вы лучше нас знаете современную кухню, Дмитрий Александрович. Выбирайте и заказывайте.
Второв никак не мог привыкнуть называть людей по-современному, одним именем. К Мэри и Владилену он обращался по имени только потому, что у них не было отчества. Правда, один раз он назвал Мэри «Мэри Люциевной», но молодая женщина так искренне рассмеялась, что Второв смутился и больше не рисковал.
Остальные космонавты быстро привыкали обходиться без отчеств и ошибались всё реже и реже. Но Второва все называли полным именем, даже Владилен и Мэри.
Волгин быстро составил меню обеда. Сообщив его другим и получив полное одобрение, он обратился к Владилену, спрашивая, что делать дальше. До сих пор он не заказывал ничего сам и не знал, как это делается.
— Теперь, — сказал Владилен, — скажи заказ распределителю.
— А где он?
— Кто?
— Распределитель.
— О! — улыбнулся Владилен. — Он очень далеко отсюда, на пищевом заводе.
— Значит, по телеофу?
— Нет. Просто назови номера выбранных блюд и сообщи количество их.
— Кому назвать?
Владилен посмотрел на Волгина, как мог бы посмотреть учитель на бестолкового ученика, не могущего понять очевидной вещи.
— Я думал, ты знаком уже с техникой питания, — сказал он. — Никому! Просто назови номера.
— Вот так, сидя за столом?
— Конечно. Ну назови их мне, я послушаю.
Волгин перевёл свой разговор с Владиленом другим.
— Любопытно, — сказал Джордж Вильсон. — Видимо, где-то здесь спрятан микрофон и передатчик. Ваши слова будут переданы распределителю.
— Вряд ли тут столь простая техника, — заметил Кривоносов. — Вероятно, что-нибудь новое для нас. Надо будет расспросить Владилена.
Волгин громко, стараясь говорить чётко, перечислил выбранные номера, прибавив, что обедают пятнадцать человек.
Не прошло и минуты, как вся середина пустого стола исчезла и появилась вновь, уставленная закрытыми блюдами и приборами. Это произошло так быстро, что никто не успел ничего заметить. Было такое впечатление, что всё, что стояло сейчас перед ними, возникло (именно возникло) из воздуха.
— Такой фокус я видел только в кино, — сказал Второв. — Но там понятно, как это делается.
Ксения Станиславская вскрикнула и испуганно отшатнулась от стола. Мэри и Владилен рассмеялись.
— Говори сейчас же, — сказала Мельникова, обращаясь к Мэри, — как это происходит?
Эти слова она произнесла довольно чисто на новом языке.
— Очень просто, — ответил за Мэри Владилен. — Рама стола опустилась вниз, а на её место поднялась другая, на которую автоматы уже поставили заказанные блюда. Всё это происходит очень быстро, ждать не приходится.
— Мы это видим, — сказал Котов. — Вот на столе что-то вроде бокалов. Они могли опрокинуться при столь быстром подъёме.
— Одно вытекает из другого, — ответил Владилен. — Автоматы не обладают сознательной осторожностью человека. И, чтобы облегчить их работу, рама стола снабжена металлической прослойкой, а все предметы сервировки магнитным дном. Попробуйте, не применяя силу, поднять любой из бокалов или тарелку, и вы убедитесь в этом.
Почти все тотчас же последовали его совету. Тарелки и бокалы слабо, но вполне ощутимо притягивались к поверхности стола.
— Всё ясно! — сказал Котов.
Волгин вспомнил дом Мунция на берегу Средиземного моря и свои попытки увидеть работу «официантов». Там это происходило как-то иначе.
— Я не знаю, как оборудована столовая в доме Мунция, — ответил Владилен на вопрос Волгина. — Существует много систем. Под нами, — он указал вниз, — обширное помещение, занятое сложной системой механизмов. В частном доме её не устраивают. Думаю, что вам доставляли всё по трубам, к домашнему сервирующему автомату.