— Немножко.
— Давайте завтракать.
В первый раз за время своей жизни в девятом веке Новой эры Волгин увидел, как люди сами, без помощи автоматов, приготовляют себе пищу из разнообразных и оказавшихся очень вкусными консервов. Это напомнило ему былые туристские походы, в которых он принимал участие.
Но сходство, разумеется, было только внешним.
Владимир, на котором лежали хозяйственные обязанности, угостил их нежной, тающей во рту форелью, спаржей, чёрным кофе и персиками. Всё было совсем свежим, рыба и кофе горячими, хотя их ни на чём не подогревали. Тарелки, стаканы, всё, что служило для завтрака, вместе с пустыми банками и остатками пищи сложили в небольшой металлический ящик, где через минуту не осталось даже пепла. Просто, гигиенично, и никакой потери времени.
Рабочий корабль был в изобилии снабжён всем необходимым.
Керри вернулся к пульту, чтобы сменить Чарли. Не прошло и двух минут, как он подозвал к себе Волгина.
— Смотрите! «Ф-277» поддаётся обработке даже быстрее, чем мы предполагали.
Волгин увидел, что поверхность астероида покрылась туманной дымкой, на глазах становившейся всё более густой и плотной. Бесцветная вначале, она постепенно стала принимать оранжевый оттенок.
— Красиво, — сказал Волгин. — Это всегда так?
Керри ничего не ответил. Чарли, не окончив завтрака, подошёл и сел в своё кресло.
Оба они пристально всматривались в чёрную точку, появившуюся в центре большого оранжевого облака, которое словно взметнулось вдруг прямо напротив «И-76». Было похоже, что на астероиде произошёл взрыв. Лицо Керри выражало беспокойство.
Внезапно он поднял руку. Волгин видел, как напряжённо застыла эта рука, потом резко опустилась.
— Стоп!
Команда прозвучала отрывисто, как выстрел.
Боковым зрением Волгин увидел мелькнувшую фигуру Владимира. И тотчас же раздался уже знакомый гул, быстро перешедший в шипение, и наступила глубокая тишина. Волгин понял, что излучатели прекратили работу.
Он посмотрел вперёд, на астероид.
Оранжевое облако стремительно расширялось, захватывая уже половину диска планеты. Чёрная точка превратилась в огромное пятно, в середине которого что-то ярко блестело.
— Керри! Керри! Назад! «Чёрный блеск»! «Чёрный блеск»! — кричали два голоса одновременно, видимо, с обоих соседних кораблей. С остальных могли не видеть, что происходило на этой стороне астероида.
— Назад? Поздно! — сказал Чарли.
Керри, казалось, ничего не слышал. Не шевелясь, с застывшим, как белая маска, лицом, он не спускал глаз с чёрного пятна, в центре которого ярко горело голубое пламя.
Было видно, что «И-76» не стоит на месте, а быстро уходит — не назад, а в сторону, «вверх», спасаясь от неизвестной Волгину опасности. Он вспомнил, что кораблём управляют, как арелетом, — не руками, а мыслью, и что Керри не было нужды шевелиться.
Но грозный процесс на «Ф-277» шёл быстрее, чем мог лететь корабль. «Чёрный блеск» разгорелся так ярко, что было уже невозможно смотреть на него. С поверхности астероида взлетали узкие длинные языки оранжевого пламени. Один из них мгновенно достиг корабля. Усилием воли Керри заставил «И-76» резко рвануться вперёд, и это спасло корабль от прямого соприкосновения.
— Кажется… — начал Чарли, но не закончил.
Второй язык оранжевого огня прошёл совсем близко, почти коснувшись корпуса корабля. На невидимой стенке появились тёмные полосы. Что-то затрещало часто-часто, как барабанная дробь, словно снаружи, по металлу обшивки, забили тысячи крохотных молоточков. Воздух внутри корабля заискрился зелёными точками.
— Назад!.. Назад!.. — кричали уже несколько голосов с соседних кораблей.
Волгин видел, как Керри, вцепившись руками в край пульта, всё ещё не спуская глаз с астероида, где разлилось сплошное, невыносимое для зрения море голубого огня, сделал нечеловеческое усилие. Очевидно, он был близок к обмороку.
И корабль в последний раз подчинился своему командиру. Сверкающий, подобно маленькому Солнцу, астероид стал удаляться.
А зелёные огоньки в воздухе густели, становились всё ярче. Трудно было дышать, казалось, что в грудь проникает пламя, сердце судорожно металось и замирало, мозг обволакивал зелёный туман.
Волгин почувствовал по всему телу уколы, точно в него впивались сотни острых булавок. Мгновение он видел на месте «Ф-277» клубящийся голубой шар, потом чёрная мгла полностью поглотила его сознание.
Второв сидел рядом с Эриком у такого же пульта, какой был перед глазами Волгина, ожидая момента, когда сила ультразвука, соединённая с тепловым излучением, окажет заметное влияние на поверхностные слои астероида. Тогда вступят в действие другие, неизвестные ему, излучающие аппараты, которые начнут разлагать вещества планеты на молекулы, превращая их в газ.
Владея языком гораздо хуже Волгина, Второв сразу после уничтожения встречного маленького астероида засыпал Эрика вопросами. И ему удалось, правда, неполно и смутно, уловить идею всего процесса.
Второву было легче, чем Волгину, понять объяснения. В его время, в первой половине двадцать первого века, подобные идеи уже обсуждались как задача будущего, и он был знаком с ними. Плохое знание языка помешало понять до конца. Но всё же он следил за всем, что происходило перед ним, не вслепую, а более или менее сознательно.
Работа истребителя интересовала его значительно больше, чем Волгина, который наблюдал её, не понимая сути.
Случилось так, что разговор с Эриком и его помощником Эдвином разъяснил Второву причины катастрофы раньше, чем она произошла. Этот разговор начался буквально за несколько минут до того, как она разразилась на его глазах.
— Скажите, — спросил Второв, — что если вы неожиданно встретитесь с залежами радиоактивных веществ на обломке бывшей большой планеты? Как повлияют на них ваши излучения?
— Такие случаи были, — ответил Эрик. — Но приборы предупреждают нас о наличии опасных веществ. Такие астероиды мы не трогаем. К ним вылетает специально оснащённая эскадрилья.
— Значит «Ф-277» уже проверен?
— Конечно. Иначе мы не прилетели бы сюда. Здесь нам не угрожает никакая опасность. А если радиоактивность вдруг появится, мы вовремя узнаем об этом и успеем уйти.
— Был ли хоть раз несчастный случай с рабочим кораблём?
— Не с кораблём, а с целой эскадрильей. Это произошло двадцать пять лет тому назад. Тогда ещё даже не подозревали о существовании «Чёрного блеска».
— Что это такое?
— Точно не объяснишь, — ответил Эдвин. — Название переведено с фаэтонского языка. На старом Фаэтоне, когда узнали об участи, грозящей планете, изобрели и синтезировали бесчисленное множество веществ, способных служить горючим для космолётов. Одно из них и называлось «Чёрный блеск». Потом фаэтонцы открыли антигравитацию, и все старые системы космолётов были заменены гравитационными. Но огромные запасы очень опасных веществ остались в подземных хранилищах. Большинство из них радиоактивно, и потому их запрятали глубоко. Но «Чёрный блеск» нельзя обнаружить никакими приборами. Фаэтонцы были уверены, что при распаде планеты все эти вещества погибнут сами собой, и не уничтожили их. Видимо, «Чёрный блеск» не переносит воздействия на него ультразвука или теплового луча. Что с ним происходит при этом, мы не знаем, но, должно быть, что-то вроде ядерного взрыва. От погибшей эскадрильи было принято сообщение, что с астероидом, над которым они работают, творится что-то странное. Потом они отрывисто сообщили: «Оранжевое пламя… голубое… Зелёные огоньки…» И это было всё. Впоследствии были найдены в пространстве три корабля с мёртвым экипажем. Остальные исчезли, как и самый астероид. Мы запросили фаэтонцев. Они предположили, что не все запасы «Чёрного блеска» погибли при катастрофе с Фаэтоном. Но беда в том, что они сами не знают, что же такое «Чёрный блеск». Сведений о нём у них не сохранилось.
— Значит, на любом астероиде вы можете встретиться с этим веществом?