— Хааа! — на крупном плане рявкнул актёр Владимир Высоцкий, которого снизу поддерживал Савелий Крамаров.
— Брат, уходи! Уходи, брат! — зарычал вор Кумарин, пытаясь сбросить с себя двух, державших его бойцов.
— Держись, братуха! — заголосил Высоцкий-Паганини на том же «крупняке».
И вновь с верхней камеры, уже в моём исполнении, Паганини перекинул через себя бойца, который попытался ударить его в голову прикладом автомата Калашникова. А потом провёл шикарный йоко-гери, то бишь боковой удар пяткой в грудь, и вырубил ещё одного воина советской армии.
— Уходи, дурак, уходи! — опять закричал Кумарин.
— Брать живьём, не стрелять! — скомандовал подполковник Петренко, когда заметил, что фарцовщик Паганини так ловок, что вполне может улизнуть чужими огородами.
Однако в этот момент реальный лейтенант внутренних войск Ярков, уже шарахнул по беглецу из «Макарова» холостыми патронами. А дальше и играть ничего не пришлось. Владимира Высоцкого просто перестали держать и страховать, и актёр самой что ни на есть пьяной, шатающейся походкой, сделал несколько шагов вперёд и как подкошенный рухнул на землю.
— Ненавижу, суки! Ненавижу! — запричитал вор Кумарин, которого всё так же держали двое самых крепких бойцов.
— Ты что сделал, лейтенант? Я же приказал не стрелять, — прорычал подполковник Петренко.
— Виноват, хотел напугать, бил поверх головы, — промямлил Ярков.
— Снайпер, твою дивизию, — отмахнулся Быков-Петренко.
И вдруг на этом месте плёнка в кинопроекторе порвалась, и на экране образовалось лишь одно белое пятно света. А съёмочная группа, которая сидела в зале, вспомнив свою хулиганскую пионерскую юность, начала свистеть и требовать продолжения фильма.
— Товарищи, ведите себя интеллигентно, — обратился я к своим коллегам. — Сейчас всё подклеим, и будет вам продолжение.
— За что деньги плачены? — выкрикнул кто-то с задних рядов.
— Ну-ка, цыц, я сказал! — гаркнул я. — Сейчас выведу!
Глава 23
«Скоро только кошки родятся», — пришло мне в голову изречение великого комбинатора, пока киномеханик подклеивал плёнку, а съёмочная группа в зале невольно зашумела и зашушукалась, обсуждая увиденный материал. Я покосился на актрису Ирину Губанову, которая сидела на втором ряду, и вспомнил наш недавний разговор по поводу того, что роль криминалиста её категорически не устраивает.
– У всех есть хорошие и вкусные эпизоды, а у меня нет! — прокричала она, застав в монтажном кабинете меня одного. Мне всё-таки удалось научить Раису Кондратовну и её ассистентку Лизочку выходить курить в коридор.
— Могу вставить постельную сцену с Казановой, — буркнул я. — Однако я тебе гарантирую, что её потом заставят вырезать. Зато лет так через цать, будет что в телевизионном ток-шоу вспомнить.
— Ты мне тут не шути, а то я тебе не шучу, — прошипела актриса.
— Хорошо, сцена в душевой комнате, — прошипел в ответ и я. — Струи воды, обнажённая спина и вдруг раздаётся телефонный звонок с работы. И ты, закутанная в коротенькое полотенце, бросаешься к телефонному аппарату. Могут не вырезать. Ибо наш советский человек по первому звонку всегда должен быть на рабочем посту, даже среди ночи. И даже из постели с любимым человеком.
— Ну, допустим, — улыбнулась Ирина Губанова. — По какому поводу звонок?
— Из морга сбежал труп покойника со смертельным огнестрельным ранением в голову, — пробормотал я первое, что пришло в голову, немного позабыв, что с некоторыми женщинами иногда лучше не шутить.
— Ха! Ха! Ха! — зло выпалила актриса. — Очень смешно! Ты учти, Феллини, если не напишешь для меня хороший эпизод, то я твоей Ноннке всё расскажу о том, что между нами было.
— Так не было же ничего? — пролепетал я.
— Посмотрим, — рыкнула она и, выйдя из кабинета, громко хлопнула дверью.
— Ты, первый троллейбус, по улице мчи, верши по бульварам круженье, — прошипел я немного переделанную строчку из песни Булата Окуджавы, впихнув в неё название фильма «Первый троллейбус», в котором снялась актриса Ирина Губанова.
Вот и сейчас в просмотровом кинозале я словил злой и недовольный взгляд главной героини этого злосчастного «Первого троллейбуса». Наконец погасили свет, зашумел кинопроектор и на экране снова возник Леонид Быков в роли подполковника Петренко.
— Ты что сделал, лейтенант? Я же приказал не стрелять, — рыкнул он на командира взвода бойцов.
— Виноват, хотел напугать, бил поверх головы, — промямлил реальный лейтенант Ярков.