— Здорова, — поздоровался я с Крамаровым, — Нонна пригласила?
— Если знаешь, то чего спрашиваешь? — Савелий нехотя сунул мне свою ладошку для рукопожатия.
— Кстати, можешь поздравить, сегодня сдали в Госкино нашу киноленту, — соврал я. — Сам председатель госкинохи, товарищ Романов, хохотал как ненормальный. Пришлось вызвать врача, чтобы сбить кровяное давление.
— Уже сдали? — опешил Крамаров, очень смешно сведя два зрачка к переносице.
— Почти, осталось кое-какие бумажки подписать, и будет тебе премия, будет гонорар, — хохотнул я, хлопнув Савелия по плечу.
— Кстати, познакомься — мой друг Олег, учится во ВГИКе, — сказал Савелий Крамаров, кивнув на высокого светло-русого парня. — Между прочим, недавно снялся у Басова в «Метели».
— Знаю-знаю, наслышан, — я пожал руку Олегу Видову, одетому в модную рубашку. — Там ещё снялись Валентина Титова и Гера Мартынюк, так?
— Да, только премьеру всё откладывают, — пролепетал актёр, который в 80-е годы так же как и Савелий Крамаров уедет в США. — Обещали показать картину в начале года, а всё нет и нет.
— После праздника великого Октября и прочих торжественных перемен покажут, — улыбнулся я.
— А у меня, между прочим, рука до сих пор болит, — напомнил о себе Крамаров. — И кто-то мне обещал роль Джеймс Бонда?
— Будет тебе роль лучше Бонда, — хохотнул я. — Сам председатель Госкино меня сегодня уговорил осенью снять детектив про будни работников милиции. А потом, зимой, я такой проект закручу — весь мир ахнет. Пока не имею права разглашать.
Тут в коридоре прозвенел первый звонок, и народ стройными рядами стал заходить в зал.
— А может и для меня роль найдётся? — придержал меня за руку Олег Видов. — Я кроме «Метели» сыграл ещё в нескольких эпизодах. И тут ещё на киностудии Горького со мной сделали кинопробы для сказки.
— Найдётся-найдётся, — кивнул я, — скоро работы будет много.
Я хотел было двинуться следом за последними, вошедшими в зал, зрителями, как меня вдруг придержал уже за другую руку Савелий Викторович.
— Подожди, — сказал он, — это чего получается? Осенью ты снимаешь детектив, а где в нём роль для меня?
— Ты же только-только на краже погорел, какая тебе роль? — возразил я, и тут прозвенел второй звонок. — Отсидишь одну серию, тогда поговорим.
— А меня выпустили по УДО, за хорошее поведение, — вцепился в мою руку как клещ Савелий Викторович.
— Сава не на…
Я хотел сказать: «не наглей», как вдруг в дальнем конце коридора раздался истошный женский вопль: «Помогите!». И мы все втроём разом повернули головы ту сторону, где показалась женская фигура, которая неслась прямо на нас.
— Этюд, наверное, репетируют, — пролепетал Крамаров.
– Спасите! — опять завопила девушка, в которой я разглядел младшую сестру Марианны Вертинской Анастасию, а следом за ней, размахивая кухонным ножом, летел какой-то безумный парень.
— Очень натурально играют, — добавил Видов.
— Что-то тут не то, — буркнул я и бросился на помощь.
Расстояние между мной, Вертинской младшей и каким-то психом растаяло за считанные секунды. Анастасия мгновенно юркнула за мою спину, а я выставил перед собой букет цветов, который сжал в левой руке. Безумные глаза психованного парня, бешено вращались, и не предвещали для меня ничего хорошего.
Глава 4
— Мужик! Мужик! — заголосил я, отмахиваясь от ножа букетом цветов. — Давай спокойно покурим, выпьем вина, я угощаю, и поговорим!
— Отойди, зарежу! — прорычал сумасшедший молодой человек с грязными всклокоченными чёрными волосами. — Сначала её зарежу, а потом себя!
При этом псих сделал два резких выпада и махнул ножом перед моими глазами. «Сука!» — выругался я про себя, сначала резко отскочив назад, а затем, атаковав безумца цветами, которые полоснули его по щеке. Кстати, букет был завёрнут в бумагу и состоял из нескольких роз и какой-то зелени, поэтому у придурка на лице появилась первая кровавая царапина.
— Наверное, надо вызвать милицию? — испуганно пролепетала Анастасия Вертинская, обращаясь к Савелию Крамарову и Олегу Видову.
— Убью! — рявкнул псих и снова попытался меня достать кухонным ножом.
И я, сделав ещё один шаг назад, заорал:
— Погоди-погоди! Давай наоборот! Сначала ты зарежешь себя, а потом Вертинскую! От перемены мест слагаемых сумма не меняется! Тебе в школе об этом разве не рассказывали⁈
Псих замер на какое-то мгновенье, вспомнив школу и учителя математики, а я резко пошёл в атаку, размахивая букетом колючих цветов. И придурок с ножом, не ожидая такой наглости, попятился назад.