— Ты — жестокий человек, — внезапно обиделась на меня Нонна Новосядлова.
— Нонночка, я — режиссёр, поэтому не имею права быть добреньким, потому что отвечаю за успех всего фильма в целом. Да и потом, если на киностудию начнут писать со всей страны: «За что убили Паганини? Простите его, ведь он такой хороший». То героя можно и воскресить, — я подмигнул своей любимой актрисе.
— Как это? — пролепетала она.
— Да очень просто, — захохотал я и, приобняв девушку, пропел:
А врач потом всё цокал языком
И, удивляясь, пули удалял.
В бреду ж актёр беседовал тайком
С тем сценаристом, который не стрелял.
Для съёмки большой сцены задержания банды вора Кумарина, мы решили задействовать всё оборудование, которое было под рукой. Какие-то ракурсы решено было сделать с тележки, катающейся по рельсам. Кое-что лучше было запечатлеть сверху, сто стрелы киносъёмочного крана. Особенно те динамичные эпизоды, где я должен был драться вместо фарцовщика Паганини, чтобы в кинотеатре никто не догадался, кто так бодро машет ногами. Но основной материал всё равно снимался с ручной кинокамеры «Конвас-автомат». Такая манера съёмки создавала непередаваемый эффект присутствия, как будто зритель сам участник нашей киношной потасовки.
— Брать живём! — скомандовал подполковник Петренко, пробежав вдоль забора, за которым залегли бойцы внутренних войск. — Стрелять поверх голов! Мне эти гаврики живыми нужны! — рявкнул актёр Леонид Быков, потрясая пистолетом Стечкина, зажатым в правой руке. — Граждане бандиты, предлагаю сдаться по-хорошему! — тут же добавил он уже в рупор, который держал левой рукой.
Но вместо добровольной сдачи из крайнего окна с громким треском вылетели стёкла, и высунулось дуло обреза двустволки.
— Закуси свинцом, гражданин начальничек! — выкрикнули из дома, и тут же один за другим грохнуло два выстрела.
В ответ солдатки, держа автоматы немного вверх, принялись короткими очередями обстреливать, засевших за бревенчатыми стенами бандитов. И тут я резко махнул рукой, и стрельба прекратилась, а подполковник Петренко снова закричал в рупор:
— Выходить с поднятыми руками! Оружие складывать на землю! Иначе, граждане бандиты, приказ: «стрелять поверх голов», я могу и отменить!
— Гражданин начальничек, а можно полчаса на подумать⁈ — выкрикнул вор по кличке Доцент, который и стрелял из обреза.
— Даю тридцать секунд на раздумье, и открываем огонь на поражение! — ответил товарищ подполковник также в рупор.
— Стоп, снято! — скомандовал я. — Давыдыч, меняй плёнку, теперь сцена за домом в огороде.
— Дубль бы сделать, — заканючил главный оператор.
— Потом-потом, всё потом, — завёлся я, войдя рабочий раж. — Сначала всю «боёвку» отснимем целиком.
Огород этого дома, предназначенного под снос, для съёмки боевой сцены подходил просто идеально. Во-первых, в мягкую землю, которую годами обрабатывали заботливые руки хозяев, было приятно падать. А во-вторых, по сценарию бандиты должны были выскакивать из подземного лаза, а в огороде, словно по заказу сохранилась старая овощная яма. И теперь она оказалась очень даже кстати.
— Ты смотри что творят? — прошептал лейтенант Слава Волков, когда заметил, как из старой овощной ямы выскакивают бандиты и крадучись, бегут в их направлении.
В этой сцене он, а так же старший лейтенант Казанцев, капитан Ларин и «следачка» Анастасия Абдулова, располагались около милицейского микроавтобуса, который перекрывал дорогу в сторону Купчинского кладбища.
— Настя, останься в автобусе, — шикнул капитан Андрей Ларин, роль которого исполнял Александр Пороховщиков.
После чего он громко выкрикнул: «Стой! Стрелять буду!», и бросился навстречу бандитам. А следом вдруг рванул лейтенант Волков, в исполнении актёра комедийного жанра Евгения Стеблова.
— Куда? — растерялся старший лейтенант Володя Казанцев, который за товарищами не побежал. — Они же и так сюда шли! Настя, в автобус! — прорычал он на Анастасию Абдулову, которая с первого раза не поняла, что здесь не прокурорский кабинет и в микроавтобус не спряталась.
А далее я, главный оператор и другие члены съёмочной группы стали свидетелями первой нормальной рукопашной сцены в советском кино. Лично для меня таковые стали появляться лишь после кинофильма «В зоне особого внимания», который вышел на экраны в 1978 году. Потом уже были «Пираты 20-го века» и «Ответный ход», а до тех пор наши киношные потасовки можно было смело назвать пьяной толкотней около ликероводочного магазина. Кстати, Дмитрий Месхиев снимал эту сцену с рук, я же прыгал за его широкой спиной и как мог, руководил процессом.