— Ишь какая отчаянная! — ухмылялся Егор. — Что этот пёсик-карапузик кинулась на меня… А ежели бы рукав оторвала? Рубашка-то у меня новая, весной только купленная… Пришлось бы твоему дедушке разориться… Иль он, говорят, профессор, богатый?
— Я не хочу с вами разговаривать, — сказала Майя и повернулась к Роману. — Уйдём отсюда!
Роман стоял, опустив руки, и отрешённо смотрел прямо перед собой. Бывают в жизни человека такие унизительные мгновения, когда он бессилен что-либо сделать, а как бы ему хотелось броситься на Егора и — раз, раз! — сокрушительным ударом в челюсть свалить этого верзилу на землю…
— Надо бы тебя ещё поучить маленько, да дело такое… Успеется, — сказал Егор, разворачивая мопед.
— Он отобрал твой мопед? — взглянула Майя на Романа. Тот ничего не ответил, только нижнюю губу прикусил. — Это же грабёж! — воскликнула девочка, сверля Пестрецова гневными глазами.
— Мопед-то это мой, — улыбнулся Егор. — Я за него свои кровные заплатил… И дарить его пока никому не собираюсь.
— Вы не зверь, — сказала Майя. — Вы в сто раз хуже… Серый волк и тот благороднее вас.
— Болтушка! — добродушно проворчал Пестрецов.
Он завёл мопед, вскочил в седло и, описав вокруг ребят полный круг, остановился.
— Сетку-то я нашёл, — сказал он, обращаясь к Роману. — Недалече от берега была потоплена… И камень в ней завёрнут. Ну ладно, утопил… А зачем же рвать-резать? Негодная теперь сетка-то, барахло… Плакали мои денежки!
— Зачем вы нам всё это говорите? — сверкнула на него глазами Майя.
— Чует собака, чьё мясо съела, — ещё больше скосил на Романа глаза Егор и, дав газ, укатил. На том самом мопеде, который Роман и Гришка Абрамов целый месяц ремонтировали. И даже в складчину купили сцепление и другие детали.
— Какие у него глаза неприятные, — сказала Майя. — Смотрит на тебя и как будто в сторону.
— Он косой, — буркнул Роман.
— Надо куда-то пойти, пожаловаться, — сказала Майя. — Слыхано ли дело, среди бела дня мопеды отбирают!
— Ну его к чёрту, — сплюнул кровью Роман. Разбитая губа всё ещё кровоточила.
— А ты смелый, — восхищённо сказала девочка. — Такого здорового парня не испугался!
Она подошла к нему совсем близко и, достав из кармана платок, стала вытирать кровь с губы.
— Он правду сказал: мопед его, — выдавил из себя Роман. — Он его в речку выбросил, а мы с Гришкой — вот дураки! — подобрали и отремонтировали. Как будто не знали Егора Пестрецова!
— Отвратительный тип, — заметила Майя. — Не стоит о нём говорить!
— А сетка его тю-тю! — улыбнулся разбитыми губами Роман. — Теперь её не починишь…
19. Происшествие на старой вырубке
Произошло это в полдень на старой расчищенной вырубке. Погаринские мальчишки и девчонки расчистили с десяток вырубок. Последние дни из-за наступившей засухи не сжигали в лесу мусор и гнильё. За неделю раскалённое солнце высушило всё вокруг. Вернувшись домой, ребята таскали из глубоких колодцев воду и поливали свои огороды, а потом бегали купаться на Уклейку, почти наполовину обмелевшую.
Костры не жгли, а сучья, древесные отходы собирали в большие кучи. А когда и с этим было покончено, стали на расчищенных делянках высаживать семена. Святославу Ивановичу из лесопитомника прислали большую посылку с семенами ценных пород деревьев. Вот эти драгоценные семена члены школьного лесничества и высаживали на подготовленной площадке. Поливали лунки водой, смешанной с удобрениями, которую привозил леспромхозовский водовоз.
Мальчики лопатами и мотыгами прорывали ровные длинные борозды, а девочки закапывали туда семена. Солнце, не затенённое ни единым облачком, ярко пылало на белёсом знойном небе. С непокрытой головой невозможно было работать, и те, кто не захватил тюбетейки и панамки, соорудили из газет шлемы, иные завязали узелками носовые платки и напялили на головы, а некоторые соорудили из рубашек и маек некое подобие чалмы.
Разомлевшие от жары ребята работали молча. Худощавый Виталька Гладильников загорел до черноты, а вот к Лёшке Дьякову загар приставал плохо. На плечах и спине у него вся кожа слезла, и теперь он работал в рубашке. Девочки тоже не снимали своих сарафанов и платьев, чем немало удивляли Майю. Она работала в одном купальнике. В Ленинграде не так-то уж часто можно позагорать на солнце, а тут такая благодать! Майя покрылась ровным коричневым загаром. Её светлые волосы выгорели добела.