Неожиданно тишину нарушил громкий крик: «Змея!». Кричал тихий незаметный паренёк Семён Горшков. Он копал борозду у самой кромки леса. Увидев змею, зайцем отпрыгнул в сторону и выронил лопату. К нему со всех сторон устремились мальчишки. Послышались возгласы: «Где она? Бей её! Лопатой, лопатой! Не по хвосту, а по башке!»
Майя поставила на землю коробку с семенами и подбежала к мальчишкам, окружившим старый пень. Молча и сосредоточенно они лупили по змее сучьями, лопатами, мотыгами.
— Стойте! — воскликнула девочка. — За что вы её?!
Ребята нехотя расступились. Лица ожесточённые, глаза блестят. Некоторые искоса посматривали на неё. А девочка, растолкав их, нагнулась над искромсанной змеёй. Даже перерубленная лопатой пополам, она всё ещё извивалась.
— Зачем вы так? — взглянула расстроенная Майя на мальчишек. — Набросились на бедную змею, как рыбы пираньи…
— Что это за рыбы? — спросил Никита Поздняков.
— Есть такие в южных странах, — сказал Роман. — Переходит вброд человек или какое животное речку, а они стаей набрасываются и за несколько минут обгладывают дочиста. Один скелет остаётся.
— Это же змея, — подтолкнул носком ботинка Лёшка Дьяков половинку убитого пресмыкающегося.
— Она на тебя напала? — взглянула Майя на Семёна Горшкова.
Тот поморгал, будто ему в глаз мошка попала, и не сразу ответил:
— На пне грелась… Слышу, шипит, подколодная, ну, я и закричал…
— Змея никогда первой на человека не нападает, — сказала Майя. — Она шипением предупреждает, чтобы не подходили близко, и тут же уползает прочь.
— Хотела, гадина, под пень, да я ей хвост лопатой прищемил, — похвастался Лёшка.
— Ну и пусть бы уползла, — сказала Майя. — Змеи миллионы людей вылечили от разных тяжёлых болезней. Их специально разводят в террариумах и добывают от них яд. Это дурная привычка — убивать змей.
— Я шесть штук порешил, — ухмыльнулся Лёшка. — Все змей убивают.
— Может, и комаров убивать нельзя? — насмешливо спросил Гришка Абрамов. — Пусть пьют нашу кровушку, тоже божья тварь…
— А от клопов какая польза? — усмехнулся Виталька Гладильников. — Или от тараканов? Моя бабушка не разрешает тараканов убивать — говорит, плохая примета…
— Ишь какая умная, — сказал Лёшка Дьяков. — От укуса змеи человек может запросто окочуриться!
— Ты слышал хотя бы об одном таком случае? — в упор посмотрела на него девочка.
Лёшка отвел глаза и, подняв лопату, с силой вонзил её в протянувшийся от пня коричневый узловатый корень. С первого раза не перерубил, лишь с третьего.
— Люди говорят, — пробурчал он.
— Кто-нибудь слышал, чтобы человек умер от укуса змеи? — обвела Майя глазами остальных.
— Меня в позапрошлом году ужалила змея, — сказала Маша Кошкина. — Я была с родителями на сенокосе и сгребала граблями сено. Вдруг чувствую, наступила на что-то холодное, скользкое… Мне бы отпрыгнуть в сторону, а я как дурочка стою… — Маша нагнулась и показала на лодыжку. — Вот сюда ужалила. Я как закричу! Мама обвязала ногу шнурком, а яд из ранки высосала. Вечером вроде была температура, а к утру всё прошло. Даже в амбулаторию не ходила.
— А верно, змея никогда первой не нападает, — заметил Никита. — Зашипит — и дёру!
— А эти пираньи, они большие? — заинтересовался Виталька.
— Примерно с подлещика, — сказал Роман. — Только зубы у них острые, как кинжалы, и держатся они стаями. Я читал, что когда скот перегоняют через речку, где они водятся, вперед пускают старого быка… Пока пираньи с ним расправляются, стадо переходит вброд на другой берег.
— Даже не верится, что такое бывает! — усомнился Виталька.
— Один путешественник тоже не поверил, — сказала Майя. Взял и опустил в воду палец, когда переплывали на лодке через речку, и тут же пираньи отхватили его, как бритвой!
Лёшка Дьяков выкопал яму и сгрёб туда останки змеи, над которыми уже вились невесть откуда взявшиеся синие мухи.
— Почтим память невинно убиенного змея-горыныча минутой молчания, — со скорбной миной произнёс Лёшка.
— В Южной Америке самые большие змеи — удавы — живут с людьми, как кошки, — сказала Майя. — Уничтожают грызунов, даже охраняют детишек.
— Не хотел бы я такую няньку… — под общий смех сказал Гришка.
Когда все разошлись по своим местам, Тоня Яшина сказала:
— И охота тебе из-за каждой твари расстраиваться? Ну, убили гадюку — туда ей и дорога.
Майя нагнулась и подняла блестящего изумрудного жука. Положила его на ладонь и стала с интересом рассматривать. Светлые глаза её оживились, на губах появилась улыбка.