И ещё одно: на опушке под толстой сосной сиротливо лежала красная шерстяная кофточка.
Эта кофточка принадлежала Майе.
Вечером обеспокоенный профессор пришёл к Басмановым. Уже давно бы пора быть внучке дома, а её всё нет. Мать Романа месила на кухне в квашне сдобное тесто для пирогов. Полные руки до локтей в белом клейком тесте. Выслушав профессора, она тотчас разбудила Романа, — намаявшись за день, он прилёг на диване с журналом и заснул. Ничего не понимая спросонья, он смотрел на старика моргающими глазами и двигал бровями, прогоняя сон. А когда понял, в чём дело, заволновался и спросил:
— А разве она не с вами была в кабине?
— Бедная девочка! — ахнул профессор. — Она осталась в лесу!
Не слушая, что ему говорит мальчик, Храмовников, хватаясь рукой за грудь, побежал к дому директора леспромхоза. От одной мысли, что, на ночь глядя, заблудилась в лесу внучка, ему стало страшно.
Проводив взглядом почтенного профессора, который, нелепо взмахивая руками, боком трусил по улице, Роман метнулся в дом, натянул брюки, куртку, кеды — шнурки он так и не успел завязать — и бросился за калитку.
— Куда ты? — крикнула вдогонку мать, но он не ответил.
Через несколько минут он был уже у дома Пестрецовых. Перемахнув через забор и прячась в тени от яблонь, пробрался к крыльцу. Так и есть, мопед стоял на своём месте, прислонённый к ограде. Крадучись, Роман вывел его по тропинке к калитке, тихонько отодвинул щеколду и вышел на улицу. Покосившись на задёрнутые белыми занавесками окна, бегом припустил с машиной вдоль улицы. Уже за околицей завёл мопед, включил и снова выключил пока ещё не нужную фару. Когда он проезжал мимо дома бабки Пивоваровой, где жили профессор и Майя, на дорогу выкатился белый пушистый комок и с лаем припустил за ним. И тут Романа осенило: он резко затормозил и спрыгнул с мопеда. Положив его прямо на дорогу, подхватил на руки подбежавшего Гектора и, пробормотав: «Свои, свои, Гектор!» — пристроил его за пазуху, благо пёс был чуть побольше кошки.
Гектор возмутился подобной бесцеремонностью, зарычал и оцарапал живот, однако, когда мопед затрещал и помчался по лесной тропинке в глубь соснового бора, перестал ворчать и притих.
24. В погоне за жар-птицей
Майя сидела в глухом сосновом бору на трухлявом пне и безучастно наблюдала за рыжими муравьями, копошащимися на вершине своего многоэтажного дома. Заходящее солнце облило багрянцем вершины деревьев, а муравьи по-прежнему таскали сухие иголки, палочки, мёртвых букашек. По узким муравьиным дорожкам — их ещё можно было различить во мху — к муравейнику двигались одиночные насекомые.
Майя давно поняла, что она заблудилась. Пока солнце пронизывало бор, она бродила по нему, разыскивая знакомую вырубку. Иногда, приложив ладони ко рту, кричала, но лишь эхо раскатисто отвечало ей. А во всём виновата была странная пёстрая птица с разноцветным хохлом на голове. Майя наткнулась на неё, когда собирала землянику на краю вырубки. Девочка решила до прихода машины полакомиться сладкими переспелыми ягодами. Самая крупная оказалась на ближайшей полянке, совсем неподалёку от вырубки. Вот тут-то, нагибаясь за тающими во рту ягодами, она и увидела эту удивительную птицу. Майя не встречала такой ни в одном дедушкином справочнике. И вела себя птица как-то странно: она не взлетела при появлении девочки, а, испуганно вскрикнув, раскрыла клюв, распахнула крылья и, быстро-быстро перебирая тонкими ногами, побежала по мху в глубь леса. Майя подумала, что птица ранена, и пошла за ней. И потом, девочке хотелось обрадовать дедушку. Возможно, и он такой красивой птицы не видал. А в том, что она поймает беспомощную птицу, Майя не сомневалась. Птица вскрикивала и, оглядываясь на неё, всё бежала и бежала вперёд, вовсе и не думая взлетать.
Несколько раз девочка уже почти касалась кончиками пальцев птицы, но той всякий раз удавалось в самый последний момент выскользнуть. Уже изменилась местность: не пушистый зелёный мох под ногами, а седой хрустящий. И не облитые заходящим солнцем красноствольные сосны попадаются на пути, а мрачноватые, шатром опустившие ветви до самой земли ели. А хохлатая птица всё ковыляет впереди, и не поймёшь: крыло у неё сломано или нога?
На крошечной полянке с редкими кустиками брусничника и костяники птица неожиданно остановилась и, нагнув точёную головку с высоким разноцветным хохлом, уставилась на девочку. Майя даже рассмотрела, какого цвета у неё глаза: круглые, светло-карие, с блестящими крапинками. Девочка присела на корточки и, предвкушая, как сейчас прикоснётся к нежному пёстрому оперению незнакомой птицы, протянула обе руки. И тут «раненая» птица, звонко вскрикнув, легко взмыла вверх. Последний раз мелькнул её смешной качающийся хохол — и таинственная птица исчезла. И ещё с секунду из глубины леса доносился её звонкий насмешливый голос.