Как ни странно, злость придала ему сил. Помогая себе здоровой рукой и корчась от боли, он всё-таки изловчился и сел. Но при этом от души позавидовал героям боевиков, которых били смертным боем, разряжали в них целые обоймы, метали в головы табуретки, сбрасывали со скал, а они не только умудрялись оставаться живыми и невредимыми, но и продолжали творить на экранах свои праведные, благородные дела… Вот бы и ему так! А то ведь даже слезть с кровати целая проблема. Он поискал ногой ведро и с облегчением вздохнул, когда в темноте под панцирной сеткой сумел нащупать его прохладный глянцевый бок.
Глава 19
На часах было без четверти девять. В распахнутое настежь окно задувал лёгкий речной ветерок, наполняя душный кабинет блаженной утренней свежестью. Леон уже позавтракал и занимался тем, что разбирал на своём столе деловые письма и квитанции. Периодически его взгляд соскальзывал на телефонный аппарат и, задержавшись на нём долю секунды, снова возвращался назад к счетам. Он ждал звонка.
Сегодня на остров должен был пожаловать серьёзный клиент — глава одной холдинговой компании Мишель Хендерсон, пятидесятивосьмилетний шустрый, седеющий коротышка с большими амбициями. Он посещал заведение не так часто: всего два—три раза в месяц, но всегда строго по расписанию и очень любил, чтобы его принимали по самому высшему разряду. Только что не требовал оркестра на берегу и красную ковровую дорожку до парадного подъезда. Хотя за те деньги, что он платил, легко можно было бы нанять целую филармонию, а заодно укрыть персидскими коврами весь остров.
Обычно Хендерсон всегда звонил перед прибытием в клуб, напоминая о своём визите. Либо заранее предупреждал о невозможности встречи, если вдруг что-то ломало его планы. На этот раз телефон молчал непривычно долго. Это было так непохоже на Мишеля. Леон снова взглянул на часы и вздохнул: пора бы тому позвонить. Если не объявится через десять минут, тогда буду звонить сам, решил он.
Едва он подумал о своём намерении, как вдруг тишину кабинета разорвала громкая заливистая трель. Леон вздрогнул и потянулся за трубкой. Это был Хендерсон. Он извинялся за задержку и сказал, что уже в пути. К часу будет на месте. Впрочем, как всегда.
Леон положил трубку на базу и сладко потянулся. Вот и отлично, пусть ребята готовятся к встрече с клиентом, а он пока сходит и проведает новичка. Посмотрит, вся ли дурь у него выветрилась за ночь после вчерашнего урока.
Он прошёл в ванную к зеркалу, оправил на плечах фисташкового цвета майку поло и, повернувшись к зеркалу правым боком, втянул в себя и без того плоский живот. Критично хмыкнул, потом достал из коробочки новую полоску пластыря и наклеил её под нижней губой взамен старой. Улыбаться во весь рот не стал — до сих пор не мог без расстройства смотреть на зияющую вместо зуба дыру. И хотя стоматолог уже «побывал» у него во рту, готовя протезирование, всё же до окончательного результата было ещё далеко.
Леон не спеша поднялся на третий этаж. Тихонько толкнул рукой незапертую дверь клетки и шагнул в комнату. Пленник лежал на спине с закрытыми глазами, одна его рука безвольно свисала с кровати, другой рукой он держался за правый бок и прерывисто дышал. Простыня сбилась, сползла с обнажённого тела, едва прикрывая паховую область.
Леон подошёл ближе. Опёрся локтями о заднюю спинку кровати и некоторое время молча разглядывал его. Бледное лицо, измученный вид, болезненно сведённые к переносице брови — не слишком-то радужная картина.
«Да, — подумал он, — я, конечно, погорячился. Но и эти „орлы“ хороши — совсем не чуют берегов. Я просил только проучить, а не забивать его до полусмерти. Теперь тут неделей не обойдёшься. Джеффри узнает — будет плеваться ядом. Досадно, но пари с позором проиграно… Да и чёрт с ним, с этим пари! В конце концов, Джеффу нужен спокойный и покладистый раб, и он его получит всеми правдами и неправдами. А что касается физической формы — будет ему форма, только чуть позже. Когда заживёт. Ничего, приятель долго ждал, подождёт и ещё немного».
Парень то ли услышал, то ли почувствовал его присутствие и открыл глаза. Увидев Леона, он на миг затаил дыхание, тяжело сглотнул и медленно отвёл взгляд, будто считал того недостойным своего внимания.