– Мы проделали долгий, трудный путь. И не отказались бы посидеть у очага.
Надеясь увидеть то, что увидел Гость, я посмотрела в лицо женщины, но её капюшон отбрасывал тёмную тень, скрывая черты лица.
– Спасибо, – сказала та, что помладше. – Моя мама устала от дороги. Мы немного отдохнём у очага, а затем вновь двинемся в путь.
Я провела их внутрь, но Гость отстал от женщин, как будто не осмеливался подойти к ним слишком близко.
– Не доверяй им, – прошептал он мне. – Они пахнут дымом и тьмой.
– Какой ты глупый, Гость. Это нищенки, только и всего. Они странствуют по дорогам и готовят на костре, как когда-то мы. – Однако и я тоже заметила в этих женщинах нечто странное – ничего страшного, просто нечто непривычное.
Мама оторвала взгляд от вязанья.
– Пожалуйста, заходите и садитесь у огня. Я сделаю чай, чтобы вы могли согреться.
Томас встрепенулся ото сна и посмотрел на женщин. Гость задержался в дверях. Я поманила его, но он даже не сдвинулся с места.
Женщины молча ели хлеб и сыр. Их присутствие в доме создавало некую напряжённость. Тени казались глубже, воздух холоднее, комната – менее весёлой.
– Итак, – сказала мама, устав от их молчания. – Откуда вы?
Пожилая женщина вздохнула, а младшая тихо ответила:
– Из далёкого края, куда нам больше нет дороги.
– Мне жаль это слышать, – сказала мама. – Как это, должно быть, ужасно, потерять свой дом. В последнее время таких, как вы, очень много.
– Да, – сказала молодая женщина. – Гораздо больше, чем обычно.
Мама подлила им горячего чаю.
– И куда вы держите путь?
Младшая пожала плечами:
– Мы идём туда, куда нас подгоняет ветер.
Томас подался вперёд; в его глазах отражался огонь очага.
– В ваших скитаниях вы, случайно, не встречали Добрый Народец?
Услышав его голос, я вздрогнула и посмотрела на него. Младшая женщина взглянула на свою спутницу.
– Что ты знаешь о Добром Народце, юноша?
– Я один из них, – с гордостью произнёс он. – Я – принц. Моё имя Тиарнах. Возможно, кто-нибудь спрашивал обо мне.
– Тиарнах, – повторила пожилая женщина. – Нет, нам не встречался никто, кто бы спрашивал о тебе или твоём местонахождении.
Младшая женщина поднялась со своего места.
– Ты устала, мама. Отдохни у очага. А мы с тобой могли бы прогуляться по саду, – добавила она, повернувшись ко мне. – Хочу подышать свежим воздухом. – Девушка пристально посмотрела на меня, когда мы вышли. – Разве ты не помнишь меня, Молли Кловеролл?
Внезапно испугавшись, я попятилась.
– А я должна помнить?
Её плащ развевался на ветру. Его ткань была тоньше тени от крыльев мотылька. Она откинула капюшон.
– Я сильно изменилась, но надеюсь, ты не забыла меня, – сказала она.
Лицо Эйслинн исхудало и осунулось. Её глаза были темны, кожа – бледна, как луна, густые волосы – спутаны, но она не утратила своей прежней красоты.
– Эйслинн, – прошептала я. – Что привело тебя сюда?
– Твой брат нуждается в нашей помощи. Мадог верит, что мы сможем вернуть Тиарнаху его прежнее «я».
– Где Мадог? Он рядом?
– Когда мы в последний раз его видели, он держал путь в Северное Королевство, чтобы вести дела с одним из племён Доброго Народца.
– Он говорил, что хочет вернуться в Нижний Хексэм?
– Возможно, этой весной или в следующем году зимой. Может быть, завтра, может быть, в следующем месяце. Разве кто-то может сказать про Мадога, куда он пойдёт или когда? Ты ведь и сама знаешь, Молли, что ему никогда не сидится на месте.
Я не удивилась. Когда я снова его увижу, ленты, которые он мне подарил, наверняка будут старыми и выцветут.
– А теперь, – сказала Эйслинн, – расскажи мне о Тиарнахе. Похоже, он ещё не отказался от мысли, что он принц.
– Ничуть. Он с нами почти три месяца, но по-прежнему ненавидит нас. Почти не разговаривает с нами, зато жаждет вернуться в Тёмные Земли, где, как он верит, он станет королём.
– Теперь он наверняка знает, что никаких Тёмных Земель нет.
– Я говорила ему много раз, но он утверждает, что я похитила его у Доброго Народца и лишила всего, что ему дорого. Он искренне верит, что вы спасёте его от жалкого существования.
– Увы, наше собственное существование гораздо более жалкое, чем его. Ему повезло, что у него есть ты и его настоящие родители.
– Если вы скажете ему правду, возможно, он вам поверит.
Эйслинн нервно теребила рваный подол плаща.
– Приведи его ко мне. Не могу обещать, что изменю его, но я хотя бы поговорю с ним.
В доме мама и Дуата переговаривались тихими голосами. Томас сидел на скамейке и наблюдал за ними. Если он и узнал Дуату, то не подал виду. Я коснулась маминого плеча.