— Ну что там? — нетерпеливо спросил полковник.
— Он исчез, — растерянно ответил лейтенант, выглядывая в окно.
Тарнов с необычным для его лет проворством тоже взобрался на лесенку, заглянул в окно. Через ажурную решетку фильтра вдали виднелась зубчатая пила леса на алом закрайке неба. Последние дымящиеся лучи заходящего солнца, будто мечи прожекторов, еще шарили на горизонте, но ничего не могли нащупать. Подсвеченные облака торопились убраться прочь.
Полковник по рации опросил все посты, которым было видно окно. Молоденький старшина с круглым курносым лицом сообщил, что видел какой-то аппарат, который вначале принял за выступ стены.
— Как выглядел аппарат? — спросил Тарнов.
— Он менялся. Сначала походил просто на какой-то куб. Поэтому я принял его за выступ. А когда он отвалил от стены, у него появились небольшие крылья. Мне показалось, что от него отделилась какая-то деталь и упала на землю…
Полковник попросил оперативников тщательно осмотреть двор.
Вскоре ему принесли пластмассовую пластинку с отверстиями для крепления. В центре пластинки удалось различить цифру 8. Полковник поручил своему помощнику выяснить, в каком аппарате могла применяться такая деталь.
В это время к нему привели старика и девочку, которых лечил врач-самозванец. Несмотря на пережитый испуг, старик держался с достоинством.
— Вам не показался странным доктор? — спросил у него полковник.
— Странным — это еще слабо сказано, — превозмогая одышку, проговорил старик.
«А что я говорил!» — захотелось крикнуть Василию.
Он замахал руками, стараясь привлечь внимание полковника, но тот отвернулся. Василий обиженно насупился. «Если бы не я… — думал он. — А где благодарность? И так всегда…»
— В чем выражалась его странность? — спросил полковник у старика.
— В каждом слове, в каждом жесте, особенно — в методах лечения. Я хотел было помешать ему, но не успел…
Полковник бросил многозначительный взгляд на главврача. Тот наклонился к микрофону, что-то сказал.
— И очень хорошо, что не успел, — продолжал старик. — Самое удивительное заключается в том, что он вылечил ее.
— Почему вы так думаете?
— У нее сразу исчезла головная боль. А главное — она больше не хромает…
К ним подошло сразу несколько врачей. Они увели девочку.
— Подымемся ко мне, — предложил главврач. — Скоро мы узнаем о результатах его лечения, — он скептически покачал головой. — Что-то мне не верится в докторов-волшебников и мгновенное излечение. А может быть, я просто старею?
И в его насмешливо-уверенном взгляде пробилось грустное недоумение.
В кабинете главврача им пришлось прождать около полутора часов. Несколько раз хозяин кабинета по селектору торопил врачей. Наконец один из них обобщил мнение коллег:
— Невероятно, но девочка выздоровела. Мы провели генетический анализ, сравнили с генокартами… Старик утверждает, что самозванец лечил девочку с помощью наших аппаратов в кабинете сто сорок три. Зайдите туда, посмотрите сами…
На задерганном, устало-суетливом лице главврача подобием зари-предвестницы появился слабый румянец. Шалая, детскирадостная улыбка высветила его лицо изнутри и погасла, успев, однако, приоткрыть полковнику, что этот старый скептик, твердо усвоивший, что чудес на свете не бывает, был бы до смерти рад узнать, что чудо наконец-то свершилось.
Главврач и полковник Тарнов одновременно поднялись и направились к двери. Вслед за ними, озабоченно наморщив лоб, последовал Василий.
В кабинете 143 собрались врачи и инженеры. Некоторые из них осматривали приборы, о чем-то переговаривались. Их не могло отвлечь даже появление полковника милиции.
— Ну что скажете, Вадим Архипович? — обратился главврач к высокому, широкоплечему человеку в белом халате.
— Такое впечатление, — Вадим Архипович смущенно потупил глаза, — с аппаратурой в этом кабинете работал сумасшедший…
ОБРАЗ ПРЕСТУПНИКА
В кабинете было сумрачно. Шторы на окнах полуопущены. Неслышно работали кондиционеры, и лишь иногда в аппаратах, расположенных в стенах, что-то тихо щелкало.
Полковник поглядывал то на огоньки, вспыхивающие на электрифицированной карте района, то на человека, сидящего перед ним, и пытался увязать только что полученные сведения с теми, что накапливались весь последний месяц. Переполох в библиотеке, кража пробирок, автомобильная авария, смерть шимпанзе, врачсамозванец… Надо ли увязывать все это в одно дело? Или «родство» странных фактов обманчиво? Может быть, их связывает лишь кажущаяся необычность? Но следователи и эксперты сообщали, что отпечатки пальцев на предметах в медцентре идентичны отпечаткам пальцев на бампере автомобиля, замках лаборатории и книгохранилища.
Тарнов провел тщательнейший анализ. В течение двух дней на него работал весь шестой отдел городского вычислительного центра. Был составлен фоторобот и проведено опознание. И все же полковник не пришел к твердому выводу. Слишком много было «за» и «против». Он призывал на помощь классические вопросы следователей: кому это нужно? Кому это выгодно? — и запутывался еще больше. Ибо если что-то и объединяло факты, так это полнейшая бессмысленность происходящего.
— Итак, вы полагаете, что роботами кто-то руководил? — спросил полковник.
— Почти уверен в этом, — ответил Александр Николаевич. — А разве те факты, с которыми вы меня познакомили, не подтверждают то же самое?
— Ну что ж… В таком случае попытаемся нарисовать хотя бы контурно образ преступника, — предложил полковник. — Чем характерны его действия? Во-первых, он унес из энцефальера выращиваемый вами искусственный супермозг. Во-вторых, он похитил лабораторных роботов. В-третьих, он самым необычным способом соединил провода приборов и таким же образом подключил телекамеру, чтобы следить за вами. Зачем ему понадобился супермозг и роботы? Он исследователь? Если предположить, что он выпотрошил череп шимпанзе, то это явится либо подтверждением нашей версии, либо утверждением, что он ненормальный. Заметим, что уже на данном этапе улавливается один существенный штрих — подсоединение телекамеры указывает на оригинальное инженерное решение, а безжалостное убийство шимпанзе на отсутствие моральных норм…
— Но излечение девочки… — начал было Александр Николаевич.
Тарнов перебил:
— Вот именно, излечение девочки. Что это? Порыв гуманиста? Любопытство экспериментатора?
— Интересная мысль. Уж не изучает ли он… Александр Николаевич задумался о чем-то, внезапно выключившись из разговора. Полковник смотрел на его моложавое, почти без морщин лицо с квадратным подбородком боксера. Подождав немного, он напомнил:
— Так что же он изучает?
— Кого, а не что. Человека… Гомо сапиенса, — пробормотал ученый. — Итак, мы подходим к очень важному моменту.
— Швейцар института экспериментальной генетики утверждает, что в день кражи видел человека, чьи приметы совпадают с приметами некоего Юрия Юрьевича Степанова, о котором нам сообщил гражданин Фокин. Для чего же преступнику понадобились культуры микробов? Что он может сделать с ними? Какие эксперименты провести? Насколько эти эксперименты могут быть опасны для окружающих?
— Не знаю, — сдавленно проговорил Александр Николаевич. — Белковая взвесь и все заготовки аминокислот оказались использованными…
Резко, заставив вздрогнуть обоих, прозвучал телефонный звонок. Полковник взял трубку. Выслушав сообщение, он встал, одернул пиджак и сказал:
— Обнаружен необычный летательный аппарат. Есть основания подозревать, что это именно тот аппарат, на котором улетел из медцентра уже упомянутый мной Юрий Юрьевич, врачсамозванец. Если не возражаете, едемте со мной.
Александр Николаевич откликнулся на приглашение с такой поспешностью, что полковник остановил его лишь у самой двери:
— Одну секунду. — Он вынул из сейфа пластмассовую пластинку и протянул ученому. — Не знакома ли вам эта деталь?
Александр Николаевич осмотрел пластинку. Рядом с четко различимой цифрой 8 виднелись полустертые остатки букв. Ученый уверенно ответил: