— Нельзя ли мне заглянуть в закон?
Консул позвонил и через минуту явился обольстительно улыбающийся Эмилио с толстенным томом, называемым «Законами шведского государства».
Перелистав его привычной рукой, Давид нашел Закон о заключении брака при посредстве шведских властей за границей. «На основании особого решения Его Королевского Величества полномочиями при регистрации браков обладают министры в Анкаре, Берлине, Каире, Париже и Тегеране, а также в Токио и Бангкоке, генеральные консульства в Бангкоке, Гамбурге, Шанхае и Танжере, а также консул в Иерусалиме».
Мадрида там не было. Дальнейшие изыскания в Своде законов привели их лишь к ограничениям: в одном случае разрешение распространялось на одних только шведских подданных, а в Париже, например, жаждущие сочетаться браком шведы могли это сделать лишь в свободный от праздников вторник.
— Так или иначе, а все равно, как ни верти, получается Париж, — резюмировал Давид. — В свободный от праздников вторник.
Люсьен Мари казалась смущенной. Когда консула позвали к телефону, она прошептала:
— Вчера вечером я отправила длиннющее письмо маме, и написала, что мы уже женаты. Я же думала, что мы с тобой на самом деле будем зарегистрированы, когда письмо дойдет. Пришлось мне взывать к ее романтическим чувствам.
Давид сразу все понял.
— Ясно, все дело будет испорчено, если мы вдруг теперь явимся туда, как снег на голову, а сами все еще не женаты?
Давид еще раз просмотрел весь закон.
— Если только прикинуться кочующими лапландцами. Или миссионерами в Китае. Вот для них имеется два-три гуманных исключения…
Наконец консул счел нужным пригласить незадачливых жениха и невесту с собой на второй завтрак.
— Не желаешь ли ты обвенчаться в Тегеране или Бангкоке? Или, может быть, в Иерусалиме? — с горечью обратился Давид к Люсьен Мари. И, обернувшись к консулу: — А что говорит Союз проживающих за границей шведов по поводу того, что только богатые люди имеют право и возможность сочетаться законным браком?
Люсьен Мари вдруг засмеялась.
— Нечего смеяться, — сказал Давид. — Ведь это типичный пример того, как мы тут, в Европе, опутаны законами и предписаниями, относящимися еще к прошлому веку. Мы с тобой европейцы, современные люди. Уж должны бы мы иметь те же возможности, что американцы. Наверняка те не страдают оттого, что один из них из Флориды, а другой, скажем, из Коннектикута.
— Я только подумала, что есть очень простое решение, — улыбнулась Люсьен Мари.
— Хотелось бы услышать, — хмыкнул Давид.
— Давай переедем границу и попросим мэра в первой же французской деревушке нас обвенчать.
И консул, и Давид собрались что-то сказать, но, взглянув друг на друга, сбились и умолкли.
Было как-то даже досадно, как все равно после проигрыша на международных соревнованиях — стоять вот так и смотреть, как Свод Законов бесцеремонно вытесняется Кодексом Наполеона. Но Люсьен Мари была француженка, бумаги у них в порядке, а мэр во Франции действительно имеет право регистрировать бракосочетания.
— Ты права, — согласился Давид. — Едем за границу.
— Я очень огорчен, что не смогу взять на несколько дней отпуск и отвезти вас в своей машине, — вздохнул консул; его забавляли их свадебные неурядицы, и, кроме того, хотелось узнать, чем кончится дело.
— Странно все-таки, что решение нашел человек, менее всех нас сведущий в законах, — заметил Давид.
Консул лукаво улыбнулся, но не сказал того, что думал, пока они не собрались уходить, а Люсьен Мари не скрылась в дамском туалете:
Женщины всегда гораздо хитроумнее и изобретательнее, чем мы, когда дело касается оформления брака, запомните это.
Волна тепла в марте прошла. Апрель явился в плохом настроении. Барселона была затянута дождем, когда они сели в поезд; через полдня они добрались до французской границы. Дождь и холод сопровождали их, когда они шлюзовались в таможенных очередях по ту и по другую сторону границы. Станционный поселок тоже не выглядел веселее от ненастья.
— Куда? — спросил Давид.
Люсьен Мари закрыла глаза, повернулась кругом и показала рукой — почти точно — на электричку, вот-вот готовую отойти. Они вскочили в нее наугад и вышли в какой-то горной деревушке у самых Пиренеев. Старое баскское селение, оно выглядело бы очень живописным, если бы не дождь и ветер. Затерянный мир среди диких гор.
Они отыскали гостиницу, а потом постепенно и мэра. Мэр — одетый в рабочую одежду крестьянин — возился у себя во дворе, среди старой хозяйственной утвари. Он оказался скептиком, с дотошной внимательностью просмотрел все их бумаги, как будто заподозрил, что они фальшивые, дал понять, что сначала должен позвонить об их просьбе в Париж, а будущих супругов, с сомнением покачав головой, попросил явиться на следующий день.