– Фессалия, что ты обещала Серг-эю за то, что он сопроводит нас? отдать ему невинность Таи и Фаи?
– Я не хотела чтобы он ехал со мной, но он заявил, что не оставит мать будущих детей без охраны, – мрачно ответила блондинка.
– Он знает, что ты опять в тягости? Вроде срок небольшой, – удивилась Тиса.
– Серг-эй видел, как меня стошнило и начал что-то подозревать. Надеюсь, хоть этого малыша доношу. Хотя с постоянными переживаниями будет сложно – я не так молода, как раньше, – устало произнесла Фессалия и сменила тему. – Я настаивала на том, чтобы Серг-эй остался с армией и укрепил авторитет, а он решил всё бросить и тащиться с нами!
– Чем ты недовольна? Он заботится о подруге, – удивилась Тиса.
– После победы над советником у всех на слуху Дассар, хотя ловушку придумал Серг-эй! Если так пойдёт дальше, он останется на вторых ролях, – фыркнула блондинка.
– А ты хотела сделать его царём? – с усмешкой поинтересовалась Тиса.
– Я хочу выйти замуж за влиятельного человека, а то, что он уехал из Филкора не способствует возвышению! Пока мы будем отсутствовать, Дассар раздаст все земли, реквизированные у предателей и Серг-эй останется бедным! А мне не хочется, чтобы наши дети росли в нужде!
– Скажи, Фессалия, ты веришь, что нам удастся спасти Таю и Фаю?
– Ты же знаешь окружающий мир, – пожала плечами блондинка. – Всем известно, что они девственницы, поэтому их никто не станет насиловать. В худшем случае их продадут с мостков аукциона, и они окажутся в постели какого-нибудь жирного купца из Финикира. Близнецов никто не будет разделять, поэтому они смогут поддержать друг друга в трудное мгновение. Конечно, неприятно, что я не увижу внуков, но…
– Какая же ты бессердечная, – тяжело вздохнула Тиса. – А я постоянно думаю о Дэссе. Как она там? Что с ней случилось? Не обижает ли кто?
– Врешь ведь, – усмехнулась Фессалия. – Ты же бесчувственная! Это я, как узнала о похищении, сломала стул и несколько ваз, а потом смирилась. Зато ты вообще никогда не интересовалась дочерью, ведь у тебя Дассар самый-самый!
– Не вру, а слегка преувеличиваю, – устало вздохнула Тиса. – Я разочаровалась в сыне. Он совсем не такой, как отец! Фессир всё делал от чистого сердца, а Дассар работает на публику, потому что это выгодно и может укрепить авторитет. В этом плане твой Серг-эй более честный. Смотри, как грустит по близнецам.
А Сергей совсем не думал о Тае и Фае. Он испытывал разочарование от несбывшихся надежд и вспоминал юность, когда в Суворовском училище его обвинили в торговле наркотиками, а отец поверил навету. В тот день юный курсант сидел на скамейке в парке и к нему подошёл отставной генерал. Седой мужчина рассказал о том, что путём махинаций отмазал дочь от тюремного срока и заявил, что сам Сергей прирождённый убийца.
Не поверив словам странного собеседника, он уехал к дедушке, и долгие годы взращивал терпение к окружающим. Оказавшись здесь, он снова услышал от дракона о том, что в душе хищник. И вот сейчас начал осознавать, что кое в чём они правы. Во время недавнего столкновения с армией советника Сергея коробило не то, что благодаря его ловушке погибло семь тысяч человек, а всего лишь поведение Дассара, которые обещал отпустить наёмников, а сам зарезал их, как баранов. И вообще, царевич выводил его из себя. Мало того, что он пользовался идеями землянина, так, ко всему прочему, постоянно выдавал их за собственные измышления. Конечно, Сергей не мог считаться автором позаимствованных «нововведений» и ранее просто не обращал внимания на поведение Дассара, но сейчас факт плагиата со стороны царевича жутко бесил. Сергей хотел, чтобы люди знали, кто в действительности привёл их к победе.
Поразмыслив над этим, он почувствовал, что начал меняться. Если раньше его возмущало рабство и то, что кто-то использует труд невольников, то с недавних пор ему стало это безразлично. А циничные слова Фессалии о том, что гордая воительница, оказавшись в плену, не станет сопротивляться, вообще выбили его из колеи. И это знаменитая сестра полководца-завоевателя! Какой позор! После её признания ореол величия красавицы начал постепенно угасать. Да, он продолжал делить с ней ложе, но теперь не испытывал прежнего восторга.