Макс, прислушиваясь вполуха к словам, сначала лениво жевал, потом все-таки от этих совсем простых слов ему расхотелось есть, и, отложив надкушенный бутерброд, он уставился на поющего на подоконнике мужчину. Ему стало не по себе, музыка его все-таки тревожила, заставляла слушать себя, он повернулся к Кириллу… Тот…, еле заметно шевеля губами, подпевал!
На последнем слове Иван остановился на мгновение, и, вдруг несколько человек вполголоса, доводя Макса простыми словами до мурашек, подхватили:
Подпевали все, кто шепотом, кто про себя, молча, лишь покачивая головой в такт… Максим, оглядывая людей, находившихся в кухне, вдруг замер, — в углу, возле старинного кухонного шкафчика стояла… Софка. Сейчас только до него дошло, что женщина, их впустившая, Арина Евгеньевна, и Соня Долгова похожи как две капли воды. Девушка, задумчиво повторявшая слова песни, встретилась глазами с Максом и усмехнулась краем губ.
Он отвел глаза и продолжал смотреть растерянно в темное окно. Софка… Она всегда была не такой как все. Темно-каштановые волосы, ровно подстриженные по линии плеч, ложившиеся мягким локоном на белую шею, притягивали взгляд каждого, а светлые небольшие глаза, то ли светло-зеленые, то ли светло-серые, казалось, мягкие и уступчивые, не подпускали близко… Ей удавалось все, — легко училась, легко общалась…, но… скучала, что ли? Здесь же Максим увидел ее совсем другую. "Ну, Киря…", подумал вдруг Макс, взглянув на друга.
А тот, поймав его взгляд, решил, что, хватит испытывать Макса, и встал.
— Как, вы уже уходите, Кирилл? — тихо проговорила Арина Евгеньевна.
Она пошла провожать их.
— Максим, вы не слишком скучали у нас? — спросила она, обращаясь, непривычно на вы.
— Я…, — растерялся Макс, не зная, что ответить, — не успел, честно сказать, понять…
Женщина улыбнулась его откровенности и проговорила уже в открытую дверь:
— Приходите еще, может, — успеете… До свидания…
Холодный ветер на улице сразу пробрал до костей. Быстро нырнув в линзы, парни летели по пустынной улице. Через два-три дома — пятиэтажка Кирилла. Обычный дом. Здесь он снимал однокомнатную квартиру на первом этаже.
Уже в темноте, лежа на диване, Макс проговорил:
— Я даже музыку не стал включать в машине, не хотелось менять…
Он задумался, что же не хотелось менять, да так и заснул… Кирилл еще некоторое время смотрел в темноту, улыбаясь чему-то, и через несколько минут тоже спал.
2
Кир лежал с открытыми глазами. Все тот же сон, все те же голоса, гроза и страшный грохот, который в последнее время будил его… Еще темно. Встав, Кирилл прошел в темноте мимо спящего преспокойно Макса. "… Вряд ли ему что-то увиделось, раз дрыхнет…", подумал он.
Ему хотелось еще раз взглянуть на камень, который, похоже, действительно вызывал его сны. Камешек был у него припрятан на всякий случай, на какой всякий, он и сам не знал, но засунул его в висевшую на стене какую-то дешевенькую абстракцию. Это была небольшая картина в рамочке под стеклом. Камень так удачно вписался в хаос на ней, что никому бы и в голову не пришло обратить на него внимание. Макс вчера так и не нашел камень, хотя Кирилл ему сразу сказал, что вещица прямо у него перед носом.
Странный камень. Да черт его разберет, что это — камень, кость? Вчера на пляже Кирилл, вдруг, подумал, что камень этот очень напоминает стекло, которое очень долго находилось в морской воде. Такой же мутный… Он был не похож ни на один из известных минералов Кириллу. "Ну, конечно, Софка бы сейчас скептически скривилась", подумал он. Но, наверняка, в пещере уже все обследовано, случайных вещей там быть не должно, и всему поставлена точная оценка времени и качества, значит, этот предмет был там уже, когда открыли этот слой. Откуда у ольмеков взяться стеклу?
Спать больше не хотелось. На улице уже выключили ночное освещение, а дневное еще не добавили. Комната, служившая и спальней, и гостиной, была небольшой. Шкафы-купе, большой экран, выводящий по желанию теле- и радиоканалы всех вещающих компаний Объединенной Галактики, совмещающий в себе функции монитора для компьютера, экрана для сеансов видеосвязи… Вся техника находилась далеко отсюда, собранная в одном месте, она предоставлялась в аренду со всем набором услуг. Открываешь на своем домашнем экране свою оплаченную заранее виртуальную студию, заказываешь в ней компьютер с необходимыми тебе параметрами, ставишь телевизор с указанным диапазоном принимаемых программ, средство видеосвязи с выходом или без на всегалактическую, выбираешь колонки…, музыку закачиваешь со всего света… и дома ничего, один экран, пульт с выбором вправо-влево, вниз-вверх да кабель или антенна, приводящие в дом все это дорогостоящее удовольствие в зависимости оттого, с чем работала компания, поставляющая радио, видео, телесигналы. Образовались эти компании-монстры, которые можно было пересчитать по пальцам, в те времена, когда стало катастрофически не хватать места под солнцем, стали исчезать с лица Земли гипер, супермаркеты, магазины любой величины и назначения, людям стало негде жить. Владельцам магазинов стало гораздо выгодней сдавать площади внаем. С тех пор не могло быть больше одного кафе, или бара, или ресторана на квартал, одного продуктового магазина на улицу… Но народ умудрялся устраивать подпольные, в складчину, в небольших квартирках рок-бары, литературные кафе, всевозможные сборища кишели ночью в самых спокойных, спальных кварталах, и это не могло остановить никакое давление сверху. А оно было, потому что жилье и блочное строительство теперь стало золотой жилой в отсутствии прежнего спроса на все виды природных видов топлива. Земля все больше превращалась в колонию, из которой торопливо вытягивали все соки, те, кто поспешил отсюда уехать. И им не было дела, что жизнь здесь становилась все невыносимей, и не столько от выматывающих климатических передряг, сколько от перенаселения, плохой еды, питья. Человек начинал ненавидеть просто соседа, который занимал большую жилплощадь, жил на более высоком уровне, отдыхал на солнечном побережье… Многим это было не по карману, жилье стоило так дорого, что работать приходилось с утра до ночи. Работали на радиозаводах, в оранжереях, улетали с многочисленными партиями на рудники Марса и Никеи…
Ребятам, которые учились с Кириллом и самому Киру, можно сказать повезло. Их родители были кто прямо, кто через родственников и знакомых связаны с космоархеологией. Им было легче попасть в этот один из немногих гуманитарных вузов, оставшихся на Земле…
Кирилл сидел, держа камень в руках. От него шло приятное тепло. Не хотелось с ним расставаться, но сегодня придется отвезти его на место.
Звонок домофона разрезал тишину. Макс резко открыл глаза.
— Спи, наверное, Егор, — сказал Кирилл, направляясь к двери.
Егор вошел, стараясь быть тихим и незаметным, но, задевая все подряд, зацепившись штаниной за стул и повалив его, он, наконец, упал на раскинутый диван рядом с Максом. Широко и шумно зевнув, он спросил, засыпая:
— Ну, как, наши боги?
— Как обычно, ругаются, — буркнул Кирилл.
— А-а-а, ну, посмотрим…,…Кир… два часа, — сквозь наваливающийся сон ответил Егор и отрубился.
В наступившей опять тишине Макс неожиданно спросил:
— Кир? А какая она, — девушка из этой троицы?
— Ты видел ее?! — удивился Кирилл, подходя ближе и присаживаясь возле дивана на корточки. — Она маленькая, нежная, волосы светлые, очень красивая, вся в чем-то тонком, голубом…
— Ну, на счет, голубого и нежного, не знаю… — съязвил Макс, — короче я увидел ее, похоже, в тот самый момент, когда зазвонил домофон. Это длилось секунду, и я проснулся, а ты послал меня… спать. И знаешь, маленькая, светловолосая, а насчет красоты… — она мертвая. По крайней мере, во сне я точно знал, что она умерла.
Кирилл смотрел на Макса, опешив. Нет, говорит серьезно.
— Ты знаешь, Макс, сейчас Гоха проснется, и надо возвращать эту чертовщину в пещеру. Устал я от нее. Я все время думаю, не нарушил ли я их спокойствие. А теперь еще ты… Как ее звали? Твою умершую?