— Жанровая зарисовка.
Затем поднял дирижерскую палочку, и в тот же миг звонкие кошачьи голоса дружно взлетели к звездному небу:
До-ре-ми-фа-мняу-си…
— Стойте! — воскликнул Мушкетон Васильевич — Это мы уже проходили. А вот вам, дорогой мой юноша, сейчас предстоит выполнить ответственную партию. Представьте-ка себе хозяина, у которого еженощно что-то исчезает из каморки. Тот хозяин имеет большую выдержку, но, в конце концов, и у него пропадает терпение. Поэтому он глубоким и преисполненным трагизму голосом, спрашивает…
Главный дирижер старческой скороговоркой пронявкал то, что должен был спросить хозяин, и опять взмахнул палочкой.
До-ре-ми-фа-мняу-си… — отозвался хор.
— Что украли, принесить… — трагическим голосом гаркнув Аристарх.
На это Мурка игриво-виноватым голосом пропела — Я украла колбасу…
А кошачий хор согласованно поклялся — Что осталось, принесу…
— Невероятно! — в восторге мяукал Мушкетон Васильевич — Какой голос! Мечта, а не голос!
О, что это была за ночь! Самая лучшая в Аристарховой жизни.
Нелегкий разговор
Еще спросонья Степан почувствовал какую-то непонятную тревогу. Ему казалось, будто в хате что-то пропало. Или кто-то. Но кто именно?
Он проснулся и начал прислушиваться. Вон во дворе загудел мотоцикл. То отец поехал на работу. Следовательно, с ним ничего не случилось.
Вот зазвенела ведром мама. Значит, и с мамой все в порядке.
Сам он лежит вот тут, в постели. Поэтому кого еще не хватает?
И здесь он вспомнил: куда-то пропал Шурхотун. Вчера перед сном Степан звал его, звал — и так и не дозвался.
Он поднялся на кровати и в пол голоса спросил.
— Эй, Шурхотун, где ты?
Однако ответа, как и вчера, не было. Задумавшись над тем, куда бы мог деться домовой, Степан вышел из хаты на крыльцо.
— Доброе утро! — послышалось внезапно.
Под разлогим кустом сирени сидел Аристарх и старательно умывался. Он скосил глаза на Степана и поинтересовался:
— У вас случайно не найдется какой-то красочной ленты для бантика?
— Бантика? — переспросил Степан — Какого бантика?
— Вот такого — ответил Аристарх и сделал вид, будто завязывает вокруг своей шеи галстук.
— Поищи, пожалуйста — добавил кот — тот бантик мне очень нужен.
— Сейчас посмотрю — ответил Степан.
В каморке он разыскал старую наволочку, куда мама складывала всякие ненужные уже пояса, лоскутки материи, ленты.
— Выбирай сам — предложил он Аристарху, вынося все это на крыльцо — Может, что-то понравится.
Аристарх долго рылся в наволочке.
— Кажется, то, что нужно — наконец решил он и вытянул из наволочки белый, в синих шахматных клеточках, пас. Затем вывязал его на шее и спросил у Степана — ну как — идет или так себе?
Степан лишь пожал плечами.
— Я в этом мало что смыслю — признал он — а для чего этот бантик тебе нужен?
— Для одного дела — уклончиво ответил Аристарх — Как тебе кажется, не пора ли взять надо мной шефство? Неси-ка сюда молоко и все другое.
— Для чего его выносить? Пошли-ка лучше в хату.
Аристарх осторожно, с нескрываемым опасением вошел в сени. На кухне он скромно присел у порога, оглянулся, втянул носом воздух и глотнул слюну.
— Вкуснота которая! — восторженно прошептал он — Эх, живут же люди! А это у вас что? — продолжал кот и вдруг засунул носа в помойное ведро. Степан и слова не успел сказать, как Аристарх выхватил оттуда несколько куриных косточек.
— Ну, знаешь! — возмутился Степан — Я хотел тебе приготовить нормальный человеческий завтрак, а ты…
— А я и с ним справлюсь — успокоил его Аристарх и опять заглянул в ведро — Не сомневайся, кто-кто, а я свой аппетит хорошо знаю.
— С хлебом будешь завтракать или так? — спросил Степан, бегая от плиты к столу.
— И хлеб давай — великодушно кивнул Аристарх.
— Только рожу сначала вымой — заметил Степан — и лапы тоже. Ничего с такими лапами садиться за стол.
— Да вымою я, вымою — спохватился Аристарх — И чего ты ко мне с ними пристал?
В одно мгновение он справился с завтраком, довольное мурлыкнул и свернулся калачом на стуле.
— Не жизнь, а сказка — сделал он вывод — эй, а зачем же мыть тарелки? Дай-ка я их лучше вылижу!
— Еще чего захотел — невольно улыбнулся Степан кошачьему корыстолюбию — тарелки принято мыть, а не вылизывать.
— Странные какие-то у вас порядки — заметил Аристарх — Это ж только подумать — столько добра пропадает зря.