Я прислушалась к звуку приближающихся шагов, более тяжелых, чем первые, и определенно в обуви, и меня тотчас сковал ледяной холод. Уши начало покалывать еще до того, как я почувствовала, как чьи-то руки схватили меня за плечи и толкнули к двери. Я наклонила голову, пытаясь избежать того, что, как я знала, произойдет дальше – холодный глухой голос, который шепнет мне прямо в ухо. Слова звучали мягко и женственно, что, однако, не делало их менее зловещими. Холодный воздух как будто скреб по моей голове, акцентируя каждое слово, словно пытался убедить меня, что этот голос звучал не в моем воображении. «Уходите. Прочь».
Я во всю мощь своего голоса запела аббовскую «Танцующую королеву» – проверенное средство, помогающее заглушить голоса, которые я не желала слышать. Я научилась этому в детстве, чтобы избегать бестелесных голосов, и до сих пор этот прием работал, но только если я успевала подготовиться. А сейчас я не успела. Моя мать была в этом доме несколько раз, навещала свою подругу Баттон Пинкни. Думаю, мать сказала бы о нескольких посторонних душах.
Софи вышла из гостиной и недоуменно посмотрела на меня. Я между тем попятились назад через парадную дверь. Но тотчас остановилась, наткнувшись на Джейн.
– С вами все в порядке? – спросила она.
Температура в комнате нормализовалась, но меня преследовало то же ощущение, что и в тот день в офисе, когда я встретила Джейн. Ощущение постороннего присутствия, однако этот кто-то – или что-то – не желал, чтобы я его увидела.
– Да, – сказала я, заставляя себя улыбнуться. – Все хорошо. Иногда я шутки ради люблю проверять в старых домах акустику. – Я повернулась лицом к Софи. – Кто-то оставил окно открытым или врубил кондиционер?
Лицо Софи вытянулось.
– Не иначе как ты заболеваешь. Не думаю, что в доме есть система центрального кондиционирования, а единственный кондиционер, который я видела снаружи, был в окне наверху.
Я изобразила покашливание.
– Может быть.
– Здесь так же жарко, как в Бирмингеме? – процедила сквозь зубы Джейн. – Я имею в виду, потребуется ли для продажи установка кондиционера?
Мы с Софи, опешив, уставились на нее. Она что, шутит?
– Это как вы захотите, – наконец сказала я. – Вы можете либо выполнить работу сами, либо, соответственно, снизить цену. В любом случае лето в Чарльстоне похоже на жизнь в тостере, поставленном на максимум. Кондиционер обычно считается чем-то само собой разумеющимся.
Я оставила входную дверь открытой, заверив себя, что делаю это ради свежего, морозного воздуха, а вовсе не для того, чтобы при необходимости быстро выйти на улицу. Джейн по-прежнему стояла, сложив руки на груди, но смотрела на меня с улыбкой.
– «AББA», верно?
– Они вам нравятся?
Джейн наморщила нос.
– Я этого не говорила. Они были чуть раньше меня. Но я смотрела фильм Mamma Mia и поэтому знакома с их музыкой.
Софи направилась к лестнице.
– Вы не слышали этого от меня, но Мелани слегка одержима этой группой. Она это отрицает, но я почти уверена, что у нее в шкафу есть белый кожаный комбинезон с бахромой.
Я присоединилась к Софи на лестнице, но Джейн осталась на месте. Ее взгляд был прикован к площадке, где лестница делала поворот и исчезала из поля зрения. Я проследила за ее взглядом и замерла. На площадке сидел толстый одноглазый кот и безразлично взирал на нас сверху вниз.
– Как он попал сюда? – спросила Джейн.
– Должно быть, юркнул внутрь, пока мы разговаривали. Я пришлю кого-нибудь, кто любит кошек, чтобы он посмотрел, есть ли на нем бирка.
– А если он принадлежал Баттон Пинкни?
– Тогда он пойдет в приют.
– Что за кот? – спросила Софи.
– Вон тот, – сказала я, указывая на пустое место, где только что был кот. – Он, или она, был здесь минуту назад. Довольно пухлый и без одного глаза. Не знаю, насколько легко будет найти для него дом, поэтому будем надеяться, что он просто случайно забрел сюда.
Я ждала у двери в гостиную, надеясь, что Джейн поймет намек, но она осталась на месте, широко расставив ноги, словно упрямый малыш.
– Не переживайте, – заверила я ее. – Обещаю, о кошке позаботятся.
Она быстро посмотрела на меня и натянуто кивнула. После чего, не отрывая глаз от верхней площадки лестницы, медленно вошла внутрь. Легкое покалывание на затылке убедило меня, что мы в доме не одни, но ощущение того, что мне не дают увидеть, что это такое, оставалось.
Все пространство было наполнено зловонием тлена и неким гнетущим предчувствием. Единственным ярким пятном был необыкновенный свет, лившийся из фасадных окон. Если их помыть, он станет еще ярче, но даже сейчас мне было видно, сколь прекрасен когда-то был этот дом.