Убедить себя в том, что самым привлекательным в девушке было блестящее знание родного Рику языка, оказалось проблематично. Её шафранового цвета халат, туго перетянутый на талии вышитым кушаком, смотрелся куда как притягательно, особенно против бесформенных - “со-свободным-силуэтом” - платьев Лапайезских дамочек. В глазах цвета горького шоколада, густо подведённых карандашом, можно было и вовсе захлебнуться. А волосы! О дурацкой моде на короткие стрижки и шляпки, больше напоминающие ночной горшок, здесь слыхом не слыхивали, и Рик всю дорогу пялился на длиннющие чёрные пряди, перевитые тонкими серебряными цепочками.
Жаль, что она тогда сбежала с вокзала. Даже ведь не оглянулась.
Дверца духового шкафа вдруг с силой саданула парня по бедру. Он коротко взвыл, взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Пальцы что-то задели, а жалобный многоголосый звон возвестил о том, что точные, как выстрел снайпера, кухонные весы грохнулись на пол у самых ног виновника. Стальная чашечка накрыла мысок его ботинка.
Манно-джи взвыл на своём языке, и Рик без переводчика сообразил, что кондитер изливает на него первосортную хиннийскую брань. Парень не стал оправдываться. До этого момента он показывал себя не шибко уклюжим помощником, но в этот раз чёртова дверца сама распахнулась! Рик до неё даже не дотронулся. Но Манно-то что сказать? Дверка взбесилась? Тот скорее поверит в чужую криворукость, чем в самостоятельные духовки.
Наконец, поток брани захлебнулся, и Эмерик сконфуженно предложил вернуть деньги за разбитые весы.
- Купишь такие же, - прошипел Манно, всё ещё раздувая от злости смуглые щёки.
Будто у него во рту тесто подходит, мимолётно подумал Рик и отчего-то развеселился. На самом-то деле весёлого было мало: последний раз, когда он пытался приобрести в лавке кофе, ему упорно совали в руки сладкие спиральки джалеби. А уж весы купить - проще дворнику спроектировать двигатель внутреннего сгорания.
Ноздри снова щекотнул запах кардамона, будто подсказывая решение. Хорошее, надо сказать, решение. Радостное.
3
Даже странно, что за прошедшие дни Рик ни разу не столкнулся с Амиттой - улочки Пуджами были такими узкими, что дома заглядывали друг другу в глаза. Может быть, окно его комнатёнки смотрело как раз на спальню хиннийки? Только бы она не забыла своего случайного попутчика, а то неловко получится.
Девушка встретила Рика на удивление радушно, будто накануне они мило попрощались, а не разбежались на вокзале с неделю назад. Даже халат на ней был тот же - шафрановый. Только теперь на смуглых запястьях и щиколотках изрядно прибавилось браслетов. Серебряные, медные, из красного золота, цветного бисера и хитро переплетённых верёвочек, они мелодично позвякивали от малейшего движения. Не пойти с ней в разведку, решил Рик, но его это нисколечко не огорчило. Главное - она согласилась отправиться на поиски весов, и от неё всё так же сладко пахло кардамоном.
- Слушай, - сказал Эмерик, когда они проходили мимо чужого распахнутого окна, тесно заставленного горшками с олеандрами и камелиями. Ему вдруг показалось чересчур расточительным тратить встречу с Амиттой на покупку каких-то весов. - Может, ты мне город сначала покажешь?
- Часовая экскурсия стоит пять хиннарий. Экономнее будет обойтись весами.
- Ты ставишь меня в неловкое положение. Если я тебе заплачу, то вроде как отсею любую возможность назвать нашу прогулку свиданием. А если нет, ты посчитаешь меня жмотярой.
- Да ладно, у нас свидание?
- После того, как я передумал тащить тебя в посудную лавку - да, это стало свиданием.
Рик и сам не ожидал, что такое сказанёт, но с Амиттой почему-то было ужасно легко говорить глупости и правду.
- Ты самый хитрый из всех туристов. Ещё никому не удавалось заставить меня работать бесплатно. - Девушка взяла Рика за руку, медленно переплела свои пальцы с его и добавила без следа недавней иронии: - Идём.
Он уже успел немного привыкнуть к рядам одноэтажных домиков, похожих на слипшиеся боками кексы, которые так мало походили на стройные высотные здания Лапайеза, привык и к цветастым навесам над хлипкими незакрывающимися дверями, и к вывешенным за окна кашпо. Даже верёвки с гирляндами белья, растянутые прямо над тесными улочками, уже не удивляли. Но Амитта быстро протащила своего экскурсанта по задворкам, резко пахнущим специями, и вывела на маршрут, по которому Рику ещё ходить не доводилось.
Здесь было людно, и въевшаяся в печёнки жара казалась стократ сильнее. Из-под лёгких палаток торгашей разлетались зазывные выкрики на хиннийском, с мостовой вопили ослы, впряжённые в тележки, шуршали халаты, голоса, сам воздух. Будто бы даже почувствовался привкус звуков во рту, а запахи стали видимыми. Всё перемешалось в яркий ком ощущений.