Вертолёт резко встряхнуло. Накренило. Васкес едва не завалилась в стоявшие сбоку аэросани, но вовремя ухватилась рукой за страховочный ремень:
- Мать твою, Остин, ты можешь лететь ровнее!
- Пробки, - отозвался первый пилот. - Автобан закрыли, приходится лететь просёлочными.
- Юморист хренов.
С горем пополам она наконец добралась до злополучной кабины. Здесь было гораздо интереснее. Ещё бы... Разноцветные огоньки весело пробегали по приборной панели, что-то там пищало, сообщая об очередной неполадке, что-то потрескивало, а уж вид открывался - пальчики оближешь. Он завораживал и немного бил по нервам. Но дух перехватывало конкретно, от этой обалденной мощи разыгравшейся матушки природы. От ощущения беспомощности перед агонией слетевшей с катушек погибающей планеты, так ярко выраженной за хрупким фюзеляжем их машины.
Взяв у пилота штекер для секретной связи, она приспособила его к разъёму на запястье и, мысленно назвав идентификационные данные, вышла в эфир. Статическое электричество, под завязку заполонившее атмосферу, сводило на нет всю работу любой беспроводной связи. Из заплечного контейнера с лёгким щелчком выскочили составные части бронешлема, и подобно паззлу, собрались воедино, наглухо изолируя её от окружающего мира. Сразу же вспыхнул бронеэкран.
Изображение было совсем никудышным. Рябило. Атмосферные помехи искажали передаваемое видео до неузнаваемости. Это её бесило, отчего хотелось что-нибудь там покрутить или треснуть себя по шлему, чтобы всё приняло удобоваримый вид. На экране она едва разглядела полковника, ёрзающего в глубоком кресле и глядевшего в виртуальную точку прямо у неё над головой.
- Что за срочность, полковник? - усталым и немного раздражённым тоном обратилась она к нему.
Фичборн ведал службой глубинной разведки. Особой неприязни к этому начальнику она не питала, и даже более: подчас, его сведенья были своевременны, и он не раз вытаскивал её из серьёзных передряг. Но сейчас, когда всё уже было заранее обговорено, так сказать, разложено по полочкам, этот сеанс показался ей напрасной тратой времени, которое она с превеликим удовольствием потратила бы - ну, например... на сон. Звук оказался ещё паршивее, чем видео. Ничего не слышно. Постоянно мешает какой-то треск.
- ...высылаю файл... - смогла разобрать она обрывок фразы, - ...связь плохая... место выберите сами... показывать другим не советую. Люди не поймут. Действуй, Лиз.
- Тьфу ты, - разозлилась Васкес, когда изображение испортилось окончательно. Она загрузила сжатый файл и запустила его на воспроизведение. - Посмотрим, что он там нам переслал.
Васкес не врубалась: что может быть таким важным, если информация передаётся по секретному каналу. От кого сейчас шифроваться? Как ни крути, а действовать, всё одно, придётся с русскими. И с какой это стати она не должна делиться сведеньями со своей группой? Интрига её зацепила.
Переданный файл представлял собой видео, по качеству ничуть не уступающее сеансу с Фичборном. Он дробился на несколько отдельных картинок, снятых с различных ракурсов и, возможно, разными операторами. Изображение перед ней дрожало, разворачиваясь в обрывочный сюжет, от которого у Васкес перехватило дыхание.
Оно прыгало, беспорядочно меняло положение в пространстве, чередовались места действия, из-за чего было трудно сосредоточиться на одном сюжете. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что съёмку ведёт кто-то из неопытных солдат, совершенно не соображающий в подобного рода вопросах. Скорее всего, случайный пехотинец, которому начальство приказало фиксировать для истории всё происходящее неизвестно где.
Порой он совершенно забывал про поручение и мотал камерой из стороны в сторону, отчего у Васкес скоро закружилась голова. Изображение то застывало на месте, то перескакивало к последующим событиям, превращая фильм в подобие салата, в который ошалевшая домохозяйка нарезала бог знает чего. Потом оператор вспоминал про съёмку, обводил камерой полукруг, снимая общую панораму боя, и вновь продолжал бег, напрочь забыв обо всём на свете. С этого момента она решила начать просмотр.
От бега оператор тяжело дышал. Голос солдата часто прерывался и дрожал, то ли от страха, то ли от физического напряжения. Но Васкес подозревала, что всё же от страха.
- ...нам конец, нам конец, - юношеским голосом испуганно повторял он. - Они вырастают, будто из-под земли. Я никогда таких не видел. Вот же... Снаряды их совсем не берут. Как заговорённые... Вот. Опять. Они запустили дроны.