- Придётся передвигаться поверху, это - однозначно, - пришла к выводу Васкес, оценивающе поглядывая вверх.
Любовски, низко опустив голову, сидел в стороне. Он был погружён в свои нерадостные мысли и мочал. Ему никто ничего не говорил. Создавалось впечатление, что для всех его просто не существует. Да и что тут скажешь? Что, мол, тебя предупреждали? Так он и так это прекрасно знает. Трудно предположить, что сейчас творится у него на душе. Потерять столько человек... Врагу не пожелаешь. Но успокаивать его никто не собирался. Хотя, насколько в этом случае он виноват, судить однозначно никому не следовало. У него был свой приказ. Он его слепо выполнил. Можно даже сказать - чересчур слепо, из-за чего Васкес старалась на него не смотреть.
- Норис, что слышно по радиочастотам? - глянув на лейтенанта, спросила она. Тот колдовал над очередной своей игрушкой.
- Молчат, как рыба об лёд, - задумчиво ответил он.
Ему помогал Каунен. Подавал запчасти, непонятного от чего, время от времени давая советы, к которым, к удивлению Васкес, тот почему-то прислушивался. Стрэнж мелком глянул в сторону Любовски.
- Жаль, группа не прошла, - негромко произнёс он и тяжело вздохнул. - Без горючего нам отсюда не выбраться. А русским нас тащить к себе, нет резона. Да и, честно говоря, неохота мне к ним. Встретятся ещё старые «знакомые» - беды не оберёшься.
- Да уж... - в тон ему вздохнула Васкес.
Русские были для неё вроде как зубной боли - неприятная, выматывающая, и от которой, никуда не денешься. В особенности, группа Дэна, с которой ей теперь предстояло работать. Слишком много воспоминаний связано у неё с этим командиром, и вдобавок ко всему - не слишком приятных. Как оно всё получится? Одному богу известно.
- Почему они молчат? - недоумевала Васкес. - Была же договорённость! Было намечено место встречи. Неужели так трудно придерживаться плана?
- Опаздывают, как всегда, - вставил своё слово Либерти. - Они пока бумажки свои не подпишут, с места не тронутся. Это у них в крови. Бюрократия - мать её... Даже воевать без неё не могут.
- Не скажи. Нет, здесь что-то другое, - Васкес посмотрела в сторону вертолёта. «Надо бы его разгрузить», - подумала она.
Какая-то мысль занозой сидела у неё в голове. Она буквально её сверлила, но Васкес не могла вытащить её на божий свет. Что она дельная, сомнений у неё не было. Чёрт, хоть спрашивай у кого ...
- Остин, вертушку нужно убрать, - обратилась она по коммуникатору к пилоту. - Если схлестнёмся с Гостями - сожгут и её. Отлети вглубь материка километров на двадцать и жди там. Должно же это когда-то закончиться? Как думаешь? А, лейтенант?
Остин промолчал. Видимо, он был занят, но вместо него ответил Стрэнж:
- Я согласен. Пусть улетает. Нам же будет спокойнее.
От его голоса Волк, лежавший у ног сержанта, вздрогнул. Он занимался своим любимым делом - как всегда, дрых. Сержант похлопал его по спине, и тут до Васкес наконец дошло, что за мысль не давала ей всё время покоя.
- Слушай, Рик, - обратилась она к Стрэнжу. - А каким образом Волчара смог почувствовать опасность?
Стрэнж изумлённо посмотрел на неё.
- Ты это у меня спрашиваешь? Ну ты даёшь, капитан. Разве я похож на пса? Откуда же мне знать?
- Я не о том, - Васкес от него отмахнулась и перевела взгляд на Каунена. - Профессор, что могут чувствовать собаки? Я имею в виду нечто такое, что не доступно обыкновенному человеку.
Каунен опешил. Он не ожидал, что вопрос переадресуется ему.
- Вообще-то, много чего, - поразмышляв, неопределённо ответил он. - В отличие от нас, их мир намного богаче. Они живут в среде запахов и звуков. Ультразвук, например, собаки прекрасно слышат. - Он почесал затылок и, въехав, что на нём сейчас надет шлем, безнадёжно махнул рукой. Вздохнув, он продолжил: - Когда создавался человек, он был сильно обделён. Например, слух и обоняние им могут компенсировать зрение.
- А можно сделать, чтобы и мы видели этот мир? Или, на худой конец, мы могли бы определять скрытые от нас источники звука?
- Конечно, можно. Это же вибрации. Всё в нашем мире состоит из них. Свет - мы его воспринимаем сетчаткой глаз. Звук - его вибрация передаётся нам через ушную раковину. Камни и даже мы сами, - всё в окружающем пространстве вибрирует. Каждый атом во вселенной вибрирует с определённой частотой. Если вибрации не будет, перестанет существовать материя. Кто-то даже предположил, что само время - это частота вибраций, которую мы воспринимаем особым чувством.
- Прекрасно. Позже мы с удовольствием тебя послушаем, - перебила его Васкес, - но сейчас мне необходимо видеть своими глазами всё, что не способен воспринимать обыкновенный человек. Допустим, если окрасить в красный цвет всё объекты, выходящее за рамки нашего восприятия. Такое возможно?