— Правда правда! И у нас то!
И опять стала тишина, только странница поёт:
Братанна платок-то сдёрнула да сажу стёрла. Больше слов не надо.
Брат сестру узнал, тут радость неудержимая. Упал сестре в ноги, целует ей руки, уста и очи, к сердцу жмёт своё детище. А Горожанка заскакала собакой да прянула в окно, только пыль свилась в след. Больше Горожанку здесь никто не видал. Да и кто её рад видеть!
Гнев
В двинском устье, на острове Кег, стоял некогда двор Лихослава и брата его Гореслава.
На Лихослава пал гнев Студёного моря. По той памяти место, где был «двор Лихославль», до сих пор называется Гневашево. Лихослав был старший брат, Гореслав — младший. Под рукою батьки своего, мореходца, оба возросли в добром промысле. Остарев, отец надёжно отпускал сыновей к Новой Земле. Так же неубыточно правили они торг у себя на Двине. Лихослава и Гореслава одна матерь спородила, да не одной участью-таланом наградила.
Гореслав скажет:
— В морском ходу любо, а в мирском торгу люто!
Лихослав зубы ощерит:
— Нет! В торгу любо, а в море люто.
Отец нахмурится и скажет Лихославу:
— Хотя ты голова делу, но блюдись морскому гневу.
По смерти отца Лихослав отпихнул брата от лодейного кормила. Перешерстил всю лодейную службу, ни в чём не стал с дружиною спрашиваться:
— Я-де на ваше горланство добыл приказ!
И лодейная дружина не любила Лихослава, но боялась его.
Люди ближние и дальние говорили Гореславу:
— Что ты молчишь брату? Зачем ты знание своё морское кинул ему под ногу? Разделись с братом. Батько дом оставил на двоих.
Эти речи Лихослав знает и зубами скрипит.
— Ай, братец! Костью ты мне в горле встал.
Таким побытом[47] братья опять пришли на Новую Землю.
Добыли и ошкуя[48] и песца. Ждали попутных ветров, чтобы подняться на Русь. А Гореслав с товарищем ещё побежал, на остатках, по медвежьему следу. И в этот час с горы пала поветерь, пособная ходу в русскую сторону.
Закружились белые мухи: снег лепит глаза. Гореслав и дружинник кинулись к берегу — берег потерялся из виду. И бежать грубо: в камне одну ногу сломишь, другую выставишь; и мешкать нельзя: знают, что в лодье их ждут и клянут.
А старший брат видит, что в берегах непогода, и скаредного своего веселья скрыть не может: «Я с тобой сегодня, братец, учиню раздел! Ты сам за своей погибелью пошёл».
И Лихослав начал взывать к дружине:
— Сами видите, друзья, какое лихорадство учинил мой братец. Нароком он гулять отправился, чтобы меня здесь удержать да уморить. А что вы домой торопитесь, на это он плюёт и сморкает.
Дружина смутилась. Некоторые сдались на эти речи. Но которые бывали в здешних берегах, те говорят:
— Непогода пала вдруг. Это здесь в обычай. Заблудиться может всякий. Надо в рог трубить и ждать. А не выйдут, надобно идти искать.
Кормщик затрубил в рог.
Лихослав освирепел:
— Ребята, у них затеяно с Гореславом против нас! Не поддадимся нашим супостатам![49]
Доброчестные дружинники говорят:
— Господине, это ты затеял что-то. А мы без хитрости. По уставу надобно искать потерянных до последнего изможения.
Лихослав кричит:
— Не слушайте, ребята! Они хотят вас под зимовку подвести. По уставу я ответчик за дружину. Не дам вас погубить. Они и в рог-то трубят — свои воровские знаки подают… Эй, выбирайте якоря! Эй, вздымайте паруса! Бежим на Русь!
В лодье вопль, мятеж. А погода унялась. Над землёй, над морем выяснило. Гореслав с товарищем выбежали на берег и смотрят это буйство в лодье…