Выбрать главу
* * *
Вот идут скоморохи по дороге, А навстречу им торговец едет, Воз везёт с кувшинами, с горшками. Говорят ему Кузьма с Демьяном: — С барышом тебе посудой торговати! — А и тут торговец заругался: — Скоморохи, вы бездомные собаки, А и тот дурак, кто любит ваши враки. — Говорят ему Кузьма с Демьяном: — Коль добра-то нам не мог ты сдумать, Так и лиха ты бы нам не лаял.— Заиграл Вавило во гудочек, А во звончатый во переладец: Налетели куропти с рябами, Налетели утки с косачами. На посуду стали тут садиться. Начал их торговец палкой бити, Битой птицы накидал возище И на торг приехал в городище. Тут над птицей диво сотворилось: Оживали куропти с рябами, Оживали утки с косачами, Над базаром начали кружиться, А базарный люд стоит дивится. А торговец тяжко сокрушился: — Скоморохи были не простые, Тяжко я пред ними провинился.
* * *
Вот идут скоморохи по дороге, На реке девица холст полощет. Говорят же ей Кузьма с Демьяном: — Набело тебе холсты-то полоскати! — Отвечает добрая девица: — Вам спасибо, люди-скоморохи. Вы куда идёте по дороге? — Мы идём в безрадостное царство, Переигрывать царя-собаку. Мы идём в то царство песнь живую пети. — И девица встала, поклонилась: — Вам желаю песнь живую сотворити, Песней той всю землю обновити. — Заиграл Вавило во гудочек, А во звончатый во переладец. А у той у доброй у девицы Портна[12] были деревенские, холщовы, А и стали атласны и шелковы.
* * *
И приходит час, приходит время, И Кузьма с Демьяном и Вавило Подошли к безрадостному царству. Их учуял грозный царь-собака, В свой гудок престрашно стал играти. От того от страшного игранья, А и где там были нивы и дороги, Протянулись тины и болота. Заиграл Вавило во гудочек, А во звончатый во переладец: Накатилась туча огневая, С молоньями туча и с громами. И горит, горит безрадостное царство. И сгорело с края и до края. Заиграл Вавило во гудочек, А во звончатый во переладец: В небесах весенни зори заиграли, Живоносные дожди на землю пали, И несеяны хлеба заколосились, Города и сёла взвеселились. И Кузьму с Демьяном люди похваляют, И Вавилу славят, величают, Той землёю править наряжают.

Дед Пафнутий Анкудинов

Первый рассказ этой книжки посвящён Марье Дмитриевне Кривополеновой потому, что слава о ней прошла по всей России и пожилые люди с восхищением вспоминают эту сказочную старуху.

Но были на Севере талантливые рассказчики — мастера слова, которые никогда не выступали в театрах и клубах.

Умение говорить красноречиво, дары речи своей эти люди щедро рассыпали перед своими учениками и перед взрослыми при стройке корабля и в морских походах.

Таков был Пафнутий Осипович Анкудинов, друг и помощник моего отца.

Хвалил ли, бранил ли Анкудинов своих подручных, проходящие люди всегда остановятся и слушают серьёзно.

Помню упрёки, с которыми Анкудинов обращался к одному сонливому пареньку:

— Лёжа добра не добыть, лиха не избыть, сладкого куса не есть, красной одёжи не носить.

Молодёжь рада бывала, когда шкипером на судно назначался Анкудинов.

В свободный час Анкудинов сидит у середовой мачты и шьёт что-нибудь кожаное. На нём вязаная чёрная с белым узором рубаха, голенища у сапог стянуты серебряными пряжками. Седую бороду треплет лёгкий ветерок. Ребята-юнги усядутся вокруг старика.

Мерным древним напевом Анкудинов начинает сказывать былину:

— Не грозная туча накатилася, Ударили на Русь злые вороги. Города и сёла огнём сожгли, Мужей и жён во полон свели…

Мимо нас стороной проходит встречное судно. Шкипер Анкудинов берёт корабельный рог-рупор и звонко кричит:

— Путём-дорогой здравствуйте, государи!

вернуться

12

Портна — холст, полотно.