Это страшное открытие взволновало все человечество.
Ученые, писатели, политики, деятели искусства, рабочие, крестьяне выступали в печати, по радио и телевидению, на многолюдных митингах. Тревожные голоса звучали над всей землей: «Не ждет ли человечество такая же судьба?
Применение атомного оружия грозит гибелью Земле.
Нельзя допустить, чтобы с нашей планетой произошло то же самое, что и с Марсом!» Судьба Марса поразила Анну. Жизнь, цивилизация, культура погибли из-за неразумности разумных существ… И она еще более утвердилась в своем решении посвятить себя изучению космоса, других планет.
Анна с жадностью набросилась на книги по астрономии и космонавтике. Она восхищалась отвагой первых героев-космонавтов Юрия Гагарина и Валентины Терешковой, а также их прославленных товарищей, проложивших дорогу в космос на кораблях «Восток» и «Восход».
Ее мечты о будущем раздваивались между искусством и астронавтикой. И может быть, она действительно стала бы пианисткой и покоряла бы сердца тысяч слушателей своим искусством, если бы в их семье не случилось страшного несчастья.
Однажды летом они всей семьей ехали вдоль Черноморского побережья, по пути с курорта Слынчев Бряг на курорт Златни Пясыци. Их открытая элегантная машина с большой скоростью бесшумно неслась по асфальтированному шоссе. Справа ширилась бирюза моря, над ним дрожало прозрачное марево, а лесистый берег поражал путников своим разнообразием и красотой. Анна как раз начала снимать живописные виды своей портативной кинокамерой, когда из-за поворота дороги выскочил огромный грузовик. Он заехал на левое полотно шоссе, по которому мчался их автомобиль. Отец резко повернул руль, чтобы избежать столкновения, но было поздно. Грузовик задел крыло легковой машины. Ее развернуло и отбросило к обочине на придорожные камни.
Анна и Скрибин отделались легкими ушибами. А мать, выброшенная толчком в распахнувшуюся дверцу, лежала с разбитой головой на самом краю обрыва. Ее красивое, нежное, всегда улыбающееся лицо было залито кровью.
На шоссе сгрудились машины, суетились люди. По радиопередатчику вызвали варненскую скорую помощь. Спустя двадцать минут на место происшествия прибыл вертолет, на борту которого имелась операционная.
Мама еще дышала. Из груди ее время от времени вырывался протяжный, хриплый стон.
— Спасите ее! Умоляю, спасите ее! — в отчаянии повторял отец.
Врачи сделали все возможное, чтобы спасти жизнь молодой женщины, но все было тщетно. Ночью она умерла.
Подавленная горем, Анна долгое время совсем не садилась за фортепьяно. Когда же она снова вернулась к нему, то поняла, что не сможет больше играть, как прежде. Каждый звук отзывался в ней болью непоправимой утраты. Измученная, Анна ударяла по клавишам, и крупные слезы катились по ее щекам. Захлопнув черную крышку, она роняла на нее свою голову и тихо плакала.
Все чаще Анна пропускала занятия, и черный блестящий инструмент стоял в углу закрытый, молчаливый, словно и он горевал об умершей.
Но любовь Анны к звездам не угасла. Она закончила астрономический факультет. Вскоре после этого ее отца перевели в Космоград. Теперь он был главным инженером подземного завода искусственных планет. Анне предложили место ассистента в астрономической обсерватории на вершине Алмазных гор.
Она согласилась. И была счастлива. Она любила отца, гордилась им. И когда однажды ночью в небе зажглась новая маленькая планета — Жемчужная звезда, па которой жили люди и с космодрома которой полетела первая ракета на Луну, Анна поняла, что никогда не расстанется со своим отцом, главным конструктором и строителем этой искусственной планеты. Она реи ила всегда быть рядом с ним и жить для него. Он должен был целиком посвятить себя науке…
Вечерами Анна садилась на террасе в кресло-качалку и смотрела на звезды. Каждая из них имела свой блеск и по-своему мерцала. Одни были маленькими, едва различимыми, другие — крупными и яркими. И самой необыкновенной и ясной из них была Жемчужная звезда, лучившаяся голубоватым сиянием. Работая в обсерватории, Анна часто подолгу смотрела на нее в мощный телескоп.
Она вела наблюдение и за другими далекими планетами. Приближаясь к ее глазам, они уже не мерцали и походили на огромные повисшие в космосе светлые диски — мертвые, холодные, оранжевого, резедового или кирпичного цвета, испещренные странными пятнами. Она сравнивала эти пятна то с вулканами или горами, то с равнинами или морями… Планеты плавали во мраке, черном и холодном, и становились еще более заманчивыми, желанными. В общении со звездным миром Анна проводила свои лучшие часы…
И вот они сидели с отцом в этой зловещей машине.
Что будет с ними? Что будет с ее отцом?
— Снижаемся, — сказал Скрибин.
Анна и сама почувствовала это. Возмущенная чинимым над ними произволом, она с силой застучала кулаком по переднему стеклу, защищенному металлической шторой и крикнула:
— Эй, вы там? Куда вы нас везете?
В кабине прозвучал голос:
— Пожалуйста, спокойнее. О месте назначения узнаете по прибытии. Ничего плохого с вами не случится, гарантирую вам!
Скрибин наклонился к Анне и прошептал ей на ухо:
— Здесь есть, конечно, микрофон, будь осторожна!
— Понимаю, — ответила она.
Машина затормозила, но потом опять стала спускаться, медленно и плавно. Где-то над головой послышался шум, напоминающий всплеск воды.
Гул мотора теперь доносился приглушенно, скоро он совсем стих. Слышалось только частое бульканье.
— Надо полагать, что теперь мы плывем, — тихо сказал Скрибин. — Причем под водой. Но может быть…
Скрибин замолчал, задумался.
— Что может быть, папа?
— Я, конечно, не уверен в этом, но, может быть, наши уже преследуют их на мощных вездеходах. Этим типам тогда не скрыться. Если только они не замели за собою все следы…
Легкий удар сотряс корпус вездехода. Что-то засвистело, зашумело, словно на них обрушился огромный водопад. Потом все стихло. Тогда металлические шторы, закрывавшие окна кабины, упали. За стеклом машины сверкали электрические лампы. Скрибин и Анна увидели узкое продолговатое помещение, обитое красной кожей.
Открылась дверь и вошел человек в белом костюме. Он учтиво поклонился, распахнул дверцу вездехода, отступил на шаг и сказал: — Прошу вас, пожалуйста.
ПОЕДИНОК
Комната была маленькая, как шкатулка. Кровать, покрытая светло-зеленым одеялом, столик, умывальник, книжный шкаф, на полках которого стояли книги, — все было сделано из дерева и пластмассы. Над кроватью находился иллюминатор, задрапированный шторкой. На столике стояла ваза для фруктов с персиками и абрикосами.
С потолка и стен струился мягкий свет.
— Ваша дочь занимает соседнюю каюту, — сказал стюард в белом костюме. — Вы можете видеться с нею, когда пожелаете. Она тоже может посещать вас. Вообще чувствуйте себя абсолютно свободными!
— Свободными! — саркастически повторил Скрибин. — Когда я смогу говорить с вашим шефом?
— Сразу же, как только он сможет вас принять. Может быть, через час. Я уведомлю вас!
Скрибин посмотрел на стюарда — вряд ли от него можно было узнать что-либо — но все-таки спросил: — Где мы находимся?
Тот пожал плечами.
— Мне приказано исполнять все ваши желания. Но на такие вопросы, которые не входят в круг моей компетенции, я, к сожалению, ничего не могу ответить вам. Шеф осведомит вас обо всем!
Когда стюард удалился, Скрибин постоял немного и вышел в коридор, застланный ковровой дорожкой. Длинный и узкий, он заканчивался стеклянной дверью. За нею виднелись столы, покрытые белоснежными скатертями.
Скрибин постучал в соседнюю каюту.
Голос Анны спросил: — Кто там?
— Я, — сказал Скрибин и вошел.
Анна стояла перед зеркалом и причесывалась.