На них возлагалась постройка атомных электростанций, солнечных энергетических станций, заводов для переработки руд. На Луну посылалось также оборудование для сооружения завода продуктов питания.
Фруктовые деревья, овощи, цветы, даже злаковые растения предполагалось выращивать в специальных оранжереях под куполами с искусственным светом и климатом.
Лунным жителям необходимо было обеспечить в достаточных количествах питание, богатое жирами, белками, углеводами. Химики предложили способ получения этих продуктов из минералов, имеющихся в изобилии на Луне.
Завод представлял собой полностью механизированную мощную установку, которая перерабатывала неорганические вещества в органические с помощью солнечного света и воздуха, насыщенного углеродом и водой. Воду легко было получить в нужном количестве из камней, водорода и кислорода. Все это не было фантазией. Воспроизводился великий, но простой процесс, который происходит в природе: семена всасывают воду из земли, а вместе с ней — различные минеральные соли. Под воздействием солнечного света растение перерабатывает их в углеводы, белки и крахмал, цветет, приносит плоды, которые человек употребляет в пищу. Все, что содержат в себе эти плоды, идет от земли, которая представляет собой смесь минералов, воды и воздуха, а также от нашего светила, обеспечивающего жизнь на Земле. Именно этот естественный процесс теперь должен был быть воспроизведен искусственным образом. Совершеннейшая аппаратура завода была предназначена для того, чтобы обеспечивать лунных жителей полноценным питанием.
Перерабатывая богатую всеми необходимыми компонентами тестообразную массу, приготовленную из лунных минералов, завод должен был выпускать мучные изделия и плоды — яблоки, груши, помидоры, огурцы, лук, капусту, арбузы, дыни и прочие фрукты и овощи, содержащие сахар, крахмал, белки, жиры в тех же пропорциях, в каких они имеются в природе.
Да, пища, вода и воздух… Эти три элемента могли обеспечить жизнь на Луне. А руки человека превратили бы ее в неисчерпаемый источник сырья.
А что, собственно, строят на Луне американцы? По имевшимся сведениям, они монтировали там какие-то военные сооружения. Теперь Скрибин увидит все собственными глазами. Но важнее было другое.
— Знаешь, Анна, — сказал Скрибин, положив руку на книгу, которую нашла в кабине и теперь читала девушка, — на Луне наши шансы на освобождение, пожалуй, увеличатся.
— Я тоже так думаю. Но как сообщить нашим?
Скрибин не ответил.
Сейчас это было невозможно. На Брауна он особенно не рассчитывал. При всей его кажущейся искренности этот человек оставался для Скрибина одним из членов шайки гангстеров. Обстоятельства подскажут, как действовать.
— Папа!
Скрибин медленно повернулся к Анне.
— Знаешь, о чем я думаю?
— Наверное, о том же, о чем и я.
— Об этом Брауне. Он произвел на меня хорошее впечатление. Мне кажется почему-то, что музыкант случайно попал в эту банду.
— Возможно, — сказал Скрибин.
Он встал и подошел к иллюминатору. Ракета устремлялась к Луне по спирали, обращенной вокруг Земли.
РАКЕТА БЕЗ ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ЗНАКОВ
За столиком в небольшой белой столовой обедали четверо. Браун то и дело исчезал за узкой дверью и снова появлялся вновь с подносом в руках.
— Положи-ка мне кусочек поподжаристее, — сказал Робсон. — У меня сегодня зверский аппетит!
Робсон был первым пилотом «Космоса». Облегающий грудь и плечи пестрый шерстяной свитер и узкие брюки подчеркивали его мускулистую гибкую фигуру спортсмена. С лица пилота не сходило выражение довольства собой и жизнью. Ракетоплан в это время вели автоматы, и Робсон мог спокойно наслаждаться обедом.
— На здоровье, — сказал Джеймс и поднял флягу с красным вином. Обрюзгшее лицо его имело фиолетовый оттенок. Этот располневший приземистый сорокалетний мужчина был механиком и помощником Робсона.
Третий член экипажа, Джерри Гардон, — самый молодой из всех, ел молча и сосредоточенно, целиком поглощенный этим занятием. Отправляя в рот куски мяса, он быстро разжевывал их своими крепкими зубами и только время от времени признательно поглядывал на Вегу — ведь это он обеспечил их «Космосу» такой обильный и разнообразный стол.
— А вы почему не обедаете, сэр? — спросил Браун.
Вега не ответил. «Гости», как он называл их, доставляли ему немало хлопот. Он ненавидел их, но был вынужден всячески угождать им и доставить их целыми и невредимыми на Луну.
— Слушай, Браун, — сказал он. — Они обедали?
— Да, сэр.
— Ну и как?
— Все в порядке, сэр. Вы, может быть, хотите заказать что-нибудь изысканное? У нас есть и деликатесы!
Браун вышел. Вега продолжал думать о своем. Потом он поднял голову, положил себе в тарелку кусок мяса, поднял флягу, молча чокнулся с Робсоном и, повернувшись к двери, за которой скрылся Браун, крикнул:
— Ничего не надо! Принеси только содовой!
Браун не ответил.
Вега отрезал кусочек мяса, положил его в рот и потянулся за бокалом.
— Где же содовая? — громко сказал он, поворачиваясь к двери.
— Эй, Браун, ты что, оглох? — крикнул Джерри.
В ответ ни звука.
— Вот тип! — выругался Вега. — Куда он запропал!
Он встал и сам направился на кухню. Там никого не было. Дверь в коридор была полуоткрыта. Вега подумал, что Браун пошел в кабину Скрибина, но вспомнил, что они уже обедали и теперь, наверное, отдыхают. Куда же делся Браун? Вега не выносил этого человека. На «Космосе» он был вечно хмурый, молчаливый, и, казалось, только с пленниками общался с удовольствием. А что, собственно, у него общего с ними?… Вега громко позвал:
— Браун!
Прислушался, но никто не ответил. Вега быстро вышел в коридор. В противоположном конце его он увидел широко открытую дверь в кабину управления. Оставлять двери открытыми в полете было не в правилах космонавтов.
Вега вспомнил, что направляясь обедать, они закрыли дверь. Обеспокоенный, он заглянул в кабину. Браун сидел за столом Джерри с наушниками на голове. Перед ним вспыхивали и гасли сигнальные лампочки радиопередатчика. Он нажимал какие-то кнопки, вертел ручку настройки и напряженно говорил, говорил!
— Алло, Москва! Москва! Вызываю Москву! Или Космоград! Пусть слушают все радиостанции Объединенных социалистических республик! Слышите меня? Отвечайте! Москва! София! Космоград! Берлин! Здесь «Космос»…
Наконец, Вега пришел в себя, бросился, яростно рванул шнуры, соединяющие наушники с рацией, и закричал:
— Ты, что делаешь, негодяй!
Браун выпрямился. Лицо его побледнело, глаза сверкали.
— То, что надо! — воскликнул он, отталкивая Вегу.
Вега качнулся, но устоял на ногах. Он схватил Брауна за ворот рубашки, притянул его к себе и злобно спросил:
— Ты хотел сообщить о Скрябине?
— Да! Вы не имеете права похищать людей! Это бесчестно! — ответил Браун.
— Ах ты, подлая тварь! Что ты успел передать? А?
Вега яростно тряс Брауна, глаза у того выкатились из орбит, в уголках рта выступила белая пена.
— Пустите!
— Ах, ты…
Вега размахнулся и ударил Брауна в челюсть. Скрипач рухнул на пульт, затрещавший под его тяжестью. Вега схватил упавшего и изо всей силы толкнул к двери. Потом оборвал, попавший под руку провод, замахнулся кулаком. Осколки стекла, стрелки приборов, разбитые сигнальные лампочки посыпались на пол.
— Предатель! Вот тебе! — истерично кричал Вега. — Попробуй… теперь… сообщи! Вот тебе! — Он в исступлении топтал хрустящие под его ногами осколки.
Вдруг сильные руки схватили его за плечи и отбросили к противоположной стене. Негодующий голос прокричал ему в ухо: — Эй, шеф! Ты что, рехнулся!
Радист Джерри впервые говорил ему на «ты». Его голос подействовал на Вегу отрезвляюще. Он схватился обеими руками за голову, уставился на дело своих рук и сокрушенно проговорил: