17 На умном лице Евгения Сироткина ироническая улыбка. - Послушайте, Петров, - говорит он мне. Он мог бы сказать не Петров, а Микеланджело, как называют меня все знакомые сотрудники Института времени. - ...Послушайте, Петров. Мне бы хотелось знать, в чьей же лаборатории вы работаете: в моей или в лаборатории Вербовой? - В вашей. - Это думаете вы. А я думаю, что вы только числитесь. Где вы опять пропадали целых два дня? - Ловил рыбу на Карельском перешейке. - Так. И много поймали? - Немного больше, чем Юлиан Кумби. - Кумби феномен, я это понимаю. Но все же вы не должны забывать о своей работе. Евгений Сироткин умолкает и задумывается. Он явно чем-то расстроен. Но насчет меня он прав. Последние две недели я проводил либо ловя рыбу с Юлианом-Матвеем, либо присутствуя в лаборатории Марины Вербовой. Феномен-старичок все еще поражал меня ненасытной точностью своей памяти. Правда, беседы наши были чуточку однообразны. Я (подражая Вербовой, строго). Что вы делали девятнадцатого июня две тысячи тридцать второго года? О н. Утром съел яйцо всмятку и творожники со сметаной. Пил кофе. В обед скушал холодный борщ и пожарские котлеты с морковью. Поужинал скромно, чтобы не видеть тяжелых снов...
18 Хотя я часто виделся с отцом (мы жили вместе), но разговаривал он со мной редко. Занятый загадочной Уазой, весь без остатка погруженный в свои мысли о ней, он, казалось, не замечал меня. Меня очень удивило, когда он за завтраком вдруг с любопытством посмотрел на меня и, усмехаясь, спросил: - Ну, как поживает твой Юлиан-Матвей? - Здоров, - ответил я, - ловит рыбу. Вспоминает. - А ты хоть записываешь, что он говорит? - Иногда записываю, иногда - нет. - Записывай, не ленись. Я тебя очень прошу. - Но он чаще всего вспоминает всякие пустяки: меню, дожди и снегопады. Это же не интересно. - Зато он сам интересен. - Марина мне говорила. Но я думал, что им интересуется только она, да и то в связи с той задачей, которую она решает. - Я тоже интересуюсь этим старичком. - Надеюсь, не в связи с расшифровкой уазской телеграммы? - Отчасти и в связи с ней. - Мне это непонятно. Не думаю, чтобы уазцы походили на этого странного старичка и занимались тем, что вспоминали, что они скушали в течение длинной жизни. - Я тоже этого не думаю. - Тогда объясни, пожалуйста. Отец взглянул на часы: - Постараюсь это сделать, хотя очень спешу... Гипотетические уазцы - пока они еще, к сожалению, гипотетические, - как я предполагаю, обогнали нас в своем развитии если и не на миллионы лет, то на многие и многие тысячелетия. Их психическое поле должно быть гораздо более мощным, чем наше. А память? Она тоже должна быть иной, более емкой. Раз они обогнали нас, они должны жить в более сложном мире. Если мы должны носить в своей памяти все, что произошло с нами, начиная с палеолита... я имею в виду историю, время... и помнить все, что происходит на Земле и за пределами солнечной системы, то освоенный ими мир гораздо шире нашего и во времени и в пространстве... - Но ведь помним не только мы, - перебил я отца, - за нас "помнят" книги, кинофильмы, запоминающие устройства... - Книги, фильмы и электронные устройства - только продолжение нашей памяти. Мы знаем и помним неизмеримо больше, чем люди минувших эпох. У меня нет сейчас времени развивать дальше эту мысль. Она не так уж сложна. Пример Кумби показывает, что его память бесполезна, она не обогащает, а скорей обедняет. Несогласованность в работе двух сигнальных систем. Болезнь, отсталость, слабое развитие интеллекта. Но представь себе существо не только с емкой памятью, но и огромным интеллектом. Память служит этому интеллекту, служит познанию... И обе сигнальные системы работают идеально... В глазах отца появился блеск. Он словно помолодел. - Часто, очень часто я представляю себе уазца, существо огромного интеллекта и необыкновенно емкой памяти, памяти, в которой это существо носит огромное богатство... Как мне хотелось бы встретиться с таким существом и побеседовать с ним. Много бы я отдал за то, чтобы провести вместе с ним хотя бы час. - А это возможно? - По теории вероятности, да, Мика, - ответил отец. - Но это случится не скоро. А пока изучай память и почаще навещай своего старичка.