Выбрать главу

  - Свекровь говорит, что это Анчутка озорует, - задумчиво заметила она,- может и так, но покоя от него всей улице нет!

  Священник с помощником не сразу среагировали на её рассказ, продолжая свою работу. Уставшая женщина даже вздремнуть успела под монотонный перестук молотков.

  - Здесь, в приделе переночуешь, дочь моя,- предложил ей батюшка, - мы всё равно всю ночь работать будем. Завтра службу отстоишь, и в обратный путь. Подумаем, как тебе помочь.... Жди!

  С тем Серафима и вернулась в родное село.

  - Ну? - подступился к ней муж,- что поп сказал?

  - Ждать велел!

  - Да чего уж ждать-то? Скоро ни одной целой миски в доме не останется, и Дуньку Анчутка стал уже среди белого дня избивать!

  И действительно, бедную юродивую нечистая избила прямо на заготовке дров в лесу. Вся деревня видела, как некто невидимый наносил удары, а что толку-то? Как помочь женщине они не знали.

  У Федора совсем сдали нервы, и он объявил, что уходит из дома:

  - Как бирюк, в норе буду жить, но пока эта нечисть здесь шляется в дом больше ни ногой!

  - Куда это ты собрался, малахольный, - подозрительно прищурилась бабка Фрося, - уж не к Маньке ли Ремизовой? То-то тебя около её плетня видели!

  - Да как же так,- залилась слезами Серафима, судорожно цепляясь за мужа,- да что ж я одна с ребятишками делать-то буду?

  - Это ты юродивую привечала,- закричал муж,- вот и думай, что делать!

  Сама же Дуня сидела на земле у плетня и тоже горько плакала - и от побоев, и от жалости к соседке, и от чувства вины. Голосила, и гладила ластящегося Полосатика:

  - Один ты у меня остался! Одна надежда и опора!

  И вот в эту сумятицу и ворвался тихий голос незнакомца:

  - Мир вашему дому!

  На пороге дома Шестаковых стоял тот самый старичок, который помогал городскому батюшке полы чинить. В руках у него был небольшой узелок

  - Это ещё кто? - нахмурился Федор.

  - Афанасием меня кличут,- с готовностью представился тот,- жена твоя недавно у нас в храме была, на проделки лукавого жаловалась. А я полы должен был сначала доделать, не люблю начатую работу бросать! Справился, да пришел.

  У Шестаковых вырвался вздох облегчения.

  - Помоги, старик, век благодарен буду, - взмолился хозяин дома,- сам видишь - беда у нас!

  - Где юродивая-то? - осведомился тот.

  - Здесь я, - прогудела Дуня, встав во весь рост, - вот, плачу...

  - Не надо плакать - горю слезами не поможешь. Веди меня в дом, болезная! А вы,- обратился он к Шестаковым,- то же идите за мной! Креститься не разучились?

  - Кто на войне побывал, креститься никогда не разучится,- проворчал Федор, следуя за гостем.

  Войдя в дом Дуняши и внимательно изучив царящий там беспорядок, Афанасий присел на чудом уцелевшую лавку, и, развязав узелок, вытащил из него большой медный крест, книгу в затертом переплете, пучок каких-то веток и три свечи.

  - Держите,- сунул он свечки Федору и Серафиме, - и глядите на меня. Как начну "Отче наш" читать - повторяйте. И про крест не забывайте!

  Старик зажег свечи и распалил задымившиеся пряным ароматом прутики неизвестного растения.

  Что происходило дальше, мать рассказала Алле много лет спустя:

  - Какого же мы страху натерпелись тогда, доченька! По мере того, как старик молитвы читал, вещи в доме начали сами собой прыгать, да подскакивать, и как будто кто-то подвывал и стонал! Я в Федора вцепилась, да и он, Царствие ему Небесное, побелел, как мел.

  По словам Серафимы, Афанасий принимался читать свои молитвы вновь и вновь, и с каждым разом его голос звучал все громче и настойчивее, а потом резко обернулся к трясущейся от страха Дуняше:

  - Кто ж так над животным-то поиздевался?

  - Над каким животным? - оторопели присутствующие.

  - Да вот он - ваш Анчутка, или как он там себя накликал - Полатий Львович!

  И внезапно старик вытащил из-под припечка Полосатика. Несчастный кот был без сознания, бился в конвульсиях, а из его пасти шла пена. Афанасий жалостливо провел рукой по красивой полосатой шерсти зверька.

  - Какой редкий у него окрас, как у тигра! Ну-ка, говори, Дуняша, кому ты на отсутствие в доме мужика жаловалась, и к какому делу ты тогда кота приплела?

  Но Дуня только руками развела, в ужасе глядя на страдания своего любимца.

  Старик тяжело вздохнул и, вновь взяв в руки крест, продолжил громко читать молитвы, а потом резким жестом указал на что-то на окне.

  - Откуда у тебя, Евдокия, эта жестянка?

  - Так, то же "концервы",- давясь слезами, пробубнила та,- мне её постоялец дал!

  - Какой постоялец?

  И вот только тут всё и выяснилось.