- Ну, и хрен с ними, - думаю я, пока открываю замок гаража. - Стихии сегодня нам будут только на пользу. Они объединяют людей, и мы используем их для психологического контакта с клиентом.
"Клянусь своей коллекцией, - говорю я себе, - что накручу клиенту на смету за мои грязные штаны", - и подмигиваю Ленину на портрете, что висит у меня сразу же у входа в гараж.
Я подобрал этот портрет, кем-то выброшенный, около одного семейного общежития. Не поленился, помнится, и притащил сюда.
С того времени и началась моя гаражная коллекция - портретов, табличек, планшетов и вывесок, которые я с некоторых пор собираю.
Есть у меня портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского, простреленный настоящими пулями. Это менты по пьянке развлекались, стреляя из табельного оружия по своему "пахану". А мой друг, работающий в этом же учреждении телефонистом, зная о моей коллекции, принес мне его.
Есть и планшет с застольной речью Сталина по случаю празднования Дня Победы, чудом сохранившийся до сих пор, с текстом: "Я пью за русский народ, ибо у него есть характер, ясный ум и совесть...". Этот планшет я увидел над козырьком проходной рыбного завода. И непонятно было, на заре перестройки, кто мог повесить его туда?
Может, конечно, "сталинист" какой объявился, - подумал я тогда.- А скорее всего - заводской художник от скуки решил "приколоться", откопав планшет в загашниках мастерской.
Несколько дней мы с Шушариным, помнится, облизывались, глядя на такой антиквариат. И вот в одно из воскресений, пока никого не было на проходной, сподобились.
Планшет оказался огромным - три метра длиной и метр шириной, - добротно оббитым жестью. И пока мы несли его, все, кто встречался нам по пути, оглядывались вслед.
Особенное удивление мы вызвали, когда проходили по территории Клуба собаководства, где владельцы собак, привязав своих "меньших братьев" к трибунам, играли в футбол.
Увидев нас, они остановились, видимо, подумали, что планшет предназначен для нужд клуба, и очень удивились, когда мы прошли сначала мимо них, а потом скрылись за железнодорожным полотном.
Есть у меня, тоже редкая в своем роде, табличка, которую я "увел" с одной небольшой церквушки, что находится при больнице. На толстом картоне написано от руки: "Храм закрыт. Не стучите". Особенно мне нравится вторая часть текста, стреляющая по каждому кто прошел время очередей, скандалезная - "Не стучите".
Планшет "Окно ГАИ" с фотографиями моих бывших жен в разделе "Нарушители".
Но жемчужиной моей коллекции будет считаться еще не снятая, но уже присмотренная мною в том же Клубе собаководства вывеска "Гостиница "Мухтар"".
Как-то я шел из гаража, как всегда мимо Клуба собаководства. Взгляд мой привычно блуждал по знакомым предметам, встречающимся ежедневно на моем пути - прогнившая трибуна, футбольные ворота, площадка с препятствиями. И вот неожиданно мой взгляд натыкается на неприметное одноэтажное здание, что стояло немного поодаль, но на территории клуба. А наверху этого здания, под самым козырьком, - веселая вывеска: "Гостиница "Мухтар"", мимо которой я столько раз проходил, но почему-то не замечал ее.
"Почему, интересно, гостиница "Мухтар""? - подумал я тогда. Хотел, было у кого-нибудь спросить. Но никого поблизости не было; лишь группа из людей и собак, копошилась на одной из дальних площадок.
И так размышлял я, пока шел домой: "Следуя логике названия, получается, что гостиница эта - для приезжих собак? Где же тогда проживают люди... их "двуногие братья", пока собаки "прохлаждаются" по гостиницам? Надо будет спросить у кого-нибудь из местных старожилов", - подумал я. И через пару дней имел полную информацию об этом заведении.
Оказывается, здание предназначалось для случки собак. Как уж эти случки там происходили, не знаю. Со временем здание превратилось в распивочную, где гуляла "головка" клубного руководства. И поговаривали, что гуляла буйно, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Сейчас здание "на клюшке", на огромном замке, и окна зарешечены. Говорят, там хранится теперь всякий клубный хлам, и вскоре его должны сдать в аренду.
"Надо снять вывеску, - подумал я. - Все равно она используется не по назначению. А вот в моей "гаражной коллекции" может появиться новый, и, может быть, лучший экземпляр".
С кражей, вернее, со снятием вывески, все задержалось на полгода. Сначала все не было времени, а потом анекдот с вывеской как бы потерял свою актуальность. Но мой тринадцатилетний сын, который обожает подобные истории, напомнил мне об этом. И, чтобы не прослыть "трепачом" в его глазах, я и решил вместе с ним и Мишей спроворить это мероприятие.
Был выбран день. Дело происходило поздней осенью. Ночами, помнится, тогда выпадал обильный мокрый снег, а днем он таял.
За день до назначенного срока мы сходили в разведку. И осмотрели все возможные подходы к зданию. Особое внимание уделили сторожевой собаке. Которая на деле оказалась глупой, необученной овчаркой, хоть это и был Клуб собаководства. Дело, правда, осложнялось тем, что на территории клуба находился пункт приема цветных металлов и парковалось несколько не очень новых импортных машин.
Словом, план был такой: мы вдвоем с Мишей минуем светящееся окошко, где, по нашим расчетам, должен находиться сторож. И по пожарной лестнице забираемся на крышу административного здания. Оттуда - благо здание невысокое, в один этаж - прыгаем на территорию клуба. И находим около дальнего забора лестницу, стоящую здесь с незапамятных времен, будто бы кем-то специально для нас приготовленную. Далее с помощью этой лестницы мы снимаем вывеску. И с помощью этой же лестницы возвращаемся на крышу того же здания, откуда и совершили наши преступные прыжки. Потом опять же по пожарной лестнице спускаемся. Где нас поджидает в специально отведенном месте мой сын, стоящий на "шухере" с фонариком в руках и планом отступления в случае срыва операции.
В двенадцать часов ночи мы легли спать. Ну, а в полтретьего проснулись от звона будильника. Наскоро попили чаю. И я надел на Артема два толстых свитера под куртку. Взяли с собой необходимый инструмент.
И пожалели, когда вышли на улицу, что сами с Мишей не оделись по погоде. Потому что на улице дул сильный ветер со снегом. Начиналась настоящая метель.
Мы кутались в наши куртки и немного "мандражировали" перед неизвестностью. Для нас для всех это была первая кража, не считая мопеда, сворованного Шушариным в детстве.
Но вот скоро мы оказались у цели, и сначала все шло по плану. Мы незаметно, как чингачгуки, миновали светящееся окно и по пожарной лестнице забрались на крышу. Оттуда, повиснув на руках, чтобы сократить высоту нашего полета, прыгаем в темноту друг за другом. Оба оказываемся на карачках; меня так кидануло в кустарник, но ноги целы. И затихаем на время, прислушиваясь, не наделали ли мы шума своими прыжками.
Все в порядке - шума мы не наделали. И мы пробираемся к лестнице мимо старой "бээмвешки" и груженого непонятно чем "уазика". В этот момент я налетаю на какую-то тележку, которую не заметил в темноте. И сильно ударяюсь ногою об нее. Раздается глухое "б...!", и Шушарин падает на землю, увлекая меня за собой. Ему показалось, что в административном здании началось какое-то "брожение". И действительно, в скором времени загорается тусклый свет - должно быть, где-то в коридоре.
"Неужели так глупо погорим? - подумал я.- И, чтобы не быть покусанными собакой, нам придется сейчас перемахивать через ворота, единственное место здесь, не огороженное колючей проволокой? А еще хуже, если сторож вытащит "берданку", да еще сдуру пальнет по нам". Но через пару минут свет выключился, и мы поняли, что опасность миновала.
- Что, Юрок, "забздел"?- шепотом говорит мне Шушарин, и хитрая ухмылочка проползла по его лицу.
- Забздел, забздел, - отвечаю я ему.
- Ну, тогда пойдем дальше, - говорит мне Шушарин и продолжает пробираться в сторону лестницы.